Голубая Саламандра

— Я догадлива, Аманхор, Слушая легенды, я умею отделить действительный опыт от вымышленного. Сегодня ты открыл то, что я была обязана увидеть сама раньше. Но я ж умею делать выводы.

Притихший огонь откуда-то вновь набрал силу, словно глаза хищной стаи вспыхнули кусочки обсидиана, составлявшие мозаику на стене. По полу заземлились длинные гибкие тени. Эвис наблюдала за их изменчивым движением, казалось, несут они продолжение мыслей жреца, то мерещились фигуры пикритов, пляшущих вокруг костра, воздав руки к небу, голося песнь без слов.

— У тебя еще хватит времени сделать выводы, — нарушил молчание Аманхор. — Ты способна справиться с этим без меня.

— В чем дело? Ты торопишься получить плату?

— Нет, я позволяю задать несколько вопросов. Вдруг тебе повезет я смогу на них ответить.

— Откуда пришла Истина, Аманхор? Со звезды, имя которой созвучно твоему?

— Со звезд или пространств более далеких. Её путь уже не проследить. Если хочешь — слушай легенды «отвлеченных». Только разве это важно? Она пришла и все! А Некто, бегущий за ней, на шаг опоздал. Опоздал, или на то Ориест!

— Тогда что по-твоему заключает «Ориест!»?

— Каждый объяснит по-разному… Скажу проще всех: «Ориест!» — что должно быть. Должно быть, потому, что так определил спешащий за своей тенью. Мы вольны, но не в эволюции закрытых знаний. Слишком многое происходит по замыслу, который принес Некто. Не думай, он не бог и не дух, — он сильнее их. Говорят, будто вечность назад он был похож на нас. Глупцы считают, будто он уже безлик и безучастен, однако посвященным дано слышать пульс его воли и тогда восклицать «Ориест!». это просто и очевидно, в мире правит заветное слово и людям никогда не добиться большего, чем определено, не узнать боль! его, чем дозволено. Они могут только пытаться сделать это: истязать сами себя, слать друг-друга на смерть и, все равно, пожинать горькие плоды тщетных усилий.

— Мне не нравится это слово. Мой мир скорее слышит волю Эам и он достиг большего.

— Как угодно. Тогда плата, — Аманхор извлек кинжал из громоздкой шкатулки и подошел к Эвис, — Теперь ты знаешь где и что искать. Надеюсь осмыслишь: зачем это нужно. Я доверился, думая: «0риест!». Если же нет, — мы жестоко поплатимся оба. тебе передана немалая часть тайны, которую хранит сторож Хорв, тайны которой нет за самими дверями Хорв и подлинная плата от тебя в том, что ты разумно ей распорядишься, Я не требую молчания, хотя полезнее его хранить. Еще будет справедливо, если ты дашь взамен хозяину часть своей таинственной плоти.

— Какую часть?! — Эвис отшатнулась от сверкнувшего лезвия, но быстро справилась с собой и встала навстречу жрецу.

— Не бойся. Я не смею покалечить тебя. Клочок волос и немного крови. Столько — сколько поделаешь дать.

— Так мало? — она протянула руку и даже рассмеялась, когда густые капли потекли по пальцам в серебряный сосуд.

— А кто ты сам, Аманхор? Ты не похож на аотта.

— Я помню себя с детских лет здесь. Лишь немые стены, изваяния и Тог. Те, кто воспитывал меня, так же служили священному Дому, а мы неохотно говорим откуда взялся и куда исчез человек. — Он мял в узловатых пальцах отсеченный локон хронавта и глаза его, обращенные в даль, блестели так же странно, как неведомый камень на груди. — Может я — сын Тога, а может послан Пирамидой. Но не спрашивай «зачем?», не спрашивай «что там?». Эти вопросы противны знанию, которое ты должна унести.

— Однако мне пора делать выводы… Попробую догадаться: Пирамиду построил Некто. Он пытается удержать истечение Истины опередившей его на миг. Пытается контролировать развитие цивилизаций Земли и пирамида — его цитадель.

— Еще скажи, как говорила не мне: «там живут те, кого давно уже нет». А может Пирамида — могильная плита Истины? Не знаю. Ты стремишься вникнуть все глубже, но запомни: ни тебе, ни целому легиону равных тебе это пока не позволено. Аттина перед вами — Пирамида не для вас!

Эвис подошла к очагу, взяв потухший уголь, принялась чертить на мраморной плитке знаки из послания, вынесенного Грачевым. Жрец молчал и казался безразличным к ровным строкам, оставляемых ее рукой. Однако, за маской безразличия от хронавта не ускользнуло глубоко упрятанное волнение.

— Аманхор, мы обладаем знанием на много порядков превосходящим, данное Домам Сфер. Ты ведь успел осведомиться, Откуда я? Тебя не смущает? Прочти знаки.

— «Голубая саламандра не вам. Покои для нее, — покой для вас. руки шестой…» — он остановился, разглядывая письмо с одной, то с другой стороны, потом сказал. — Дальше не могу, ты не обозначила цвет.

— Это очень важно, Аманхор! читай! хотя бы отдельные слова.

Я сама попробую связать их смыслом.

— «Руки шестой звезды… Уничтожь… Диадему верни или уничтожь». — твердо произнес он. — А дальше ясны лишь два последних слова: «Свой Дом». Откуда у тебя знаки Пирамиды?

— Не спрашивай, я тоже имею право на тайны. Итак, послание для меня. Получается Некто теперь беспомощен? Не в силах испепелить кусок металла? И на это Ориест!?