Голубая Саламандра

Гвардейцы, построенные у колоннады, в приветствии ударяли в щиты. Эги шел мимо. Белый султан шлема вздрагивал от быстрой нервной поступи. Было ясно, что вышел он от правителя с недоброй вестью. Сам день по знакам планет сулил потрясения: небесные токи рождали страсть и гибельное нетерпение. С утра дворец стал непривычно оживлен: гладкий мрамор отражал движение фигур, шорох одежд и обрывки фраз; от южных ступеней доносился топот коней, разносящих всадников в разных направлениях. Высокие аргуры, даже те из них, что в прошлом держали жезлы легионов или ныне заседали в совете, гадали над таинственными приготовлениями властного старика. В густой тени портиков и у мечущего струи фонтана было жарко от их слов.

Эги поспешно свернул с аллеи и пошел вдоль чащи огромных папоротников, замедляя шаг и вытирая плащом вспотевшее лицо. Здесь он мог не опасаться нежелательной встречи с кем-нибудь из людей Этархи или своих возмущенных легионеров и немного обдумать внезапные перемены во дворце. Однако он так и не успел собраться мыслями: за спиной послышались быстрые шаги. Начальник стражей повернулся навстречу бегущей к нему девушке. Темные волосы выбились из-под украшенной жемчугом сетки, а лицо ее пылало от волнения.

— Эги! Не молчи же! Говори всю правду!

— Твой отец пожелал этого. Жрецы ни при чем.

— Отец?! — она отвернулась и заплакала тихими всхлипами.

Эги стоял потрясенный и подавленный. Еще вчера он не мог представить, что ее прелестное лицо зальют слезы! Но чем он, новоназначенный глава гарнизона гвардейцев мог помочь ей, если того пожелал сам Тимор. Он был только солдатом, безропотно исполнявшим свой долг, и всякий раз проклинал себя, когда приходилось влезать в интриги спесивых аргуров или хитрых жрецов. Конечно, в этот раз было все иначе: перед ним рыдала сама Ардея — слезы ее мучили сильнее, чем любая земная пытка.

— Уйдем отсюда, — спохватился он. — Нас не должны видеть.

— Если бы был Арум! Если бы вернулся Криди! — причитала она, вздрагивая при каждом шаге.

— Арум, Криди… Неизвестно, что было бы при них. Я никогда не видел правителя таким! Разгром у Керпа, ложь и предательство — все бурей в один день! Неизвестно почему он свой гнев излил на тебя. Только сейчас с ним говорить бесполезно: он неумолим, как Океан в Торжество Начала. Заклинаю, Ардея: не спорь с ним сейчас! Впереди еще семь дней, и мы сможем что-нибудь изменить.

— Ты способен что-нибудь изменить?! Никогда! Слышишь? Никогда я не соглашусь уйти в Верхний храм! Скорее я убью себя перед их алтарем! Да! Я убью себя! Вот тогда он поймет, что сделал со мной! А Криди вернется, и его месть будет страшной! Верно, после этого и ты не останешься ему служить и дня! — она вскинула голову, размазывая синюю краску, поплывшую с мокрых глаз.

Черная пантера лениво приподнялась, звеня цепью и играя хвостом, беззлобно пропустила их в беседку.

— Я поклялся Криди, и всегда был рядом с тобой. Шла ли ты тайком в святилище Асты, сбегала на берег Океана или шалила против воли отца — я не покидал тебя. Не покину и в этот раз. Потребуется моя жизнь — я отдам ее не колеблясь. Только прошу, Ардея, будь разумной: не губи себя! Еще не случилось ничего, чтобы ты впадала в последний круг отчаяния.

— Милый железный воин. — Она взяла его руку и мягко сжала. — Ты не понимаешь, что происходит. Это не каприз моего старого отца. Он то знает: я все равно не стану жрицей. Верхний храм для меня просто тюрьма — для него начало суда над остальными. Мрачное святилище на холме снова обретает власть; как во времена Хатри будут гореть люди и святыни, названные чужими. Мне страшно, Эги! Все утро я на коленях стояла перед изваянием Атта, просила, чтобы его слуги одумались. Я умоляла Прародителя, но он всегда молчит со мной, кажется, даже презирает меня за мое неумение терпеть и молчать. Я ушла в слезах, потом просила Великую Мать и Гекру, но видела только Звездный Огонь. Понимаешь?! Я боюсь, Эги! нужно бежать отсюда. Я все обдумала. Увези меня, спрячь у Норна. Это единственное спасение: отец не посмеет требовать моей выдачи, даже в гневе он почитает законы.

— Возможно, ты права. Если бы ты была воином, я бы советовал просто исчезнуть. — Он встал, в раздумье глядя поверх нефритовых фигур у входа в беседку. — Мы мало знаем о хитростях слуг Верхнего храма, у Норна прятаться небезопасно: они умеют достать то, что скрыто под землей.

— Я все равно убегу, Эги! — она в раздражении вскочила, повернула начальника стражей к себе. — Поможешь ты мне или нет?!

— Я уже ответил: моя жизнь для того, чтобы ты была в безопасности. Сегодня Тимор объявит свою волю, и оставшиеся дни с тебя не спустят глаз. Ты будешь жить в золотой клетке, от которой у меня нет ключа.

— Тогда нужно спешить! Только уведи меня из дворца. Эги долго молчал, перебирая в памяти верных людей, тайные пути и размышляя, как устроить все без риска для девушки, да и самого себя. Чтобы подготовить побег оставалось совсем мало времени, к тому же он не сомневался: даже если все пройдет гладко и она исчезнет незамеченной, обезумевший старик жестоко накажет виновных.