Голубая свастика (СИ)

Углубившись в свои нерадостные мысли, ничего не видя перед собой от горя и рухнувших последних надежд, она поспешно попрощалась с Краузе-младшим и пошла к ожидающему ее автомобилю. Стефан, к удивлению Анхен, догнал ее.

— Что тебя так расстроило? — взволнованно спросил он. — Не я отец ребенка Сары! Меня оскорбляет, что ты так подумала!

— Я не об этом подумала, — сквозь слезы ответила она. — Мы с тобой расстаемся. Я не могу все это больше выносить. Живи своей жизнью. Прощай.

И опять расставание на неделю. И опять она прибежала первая, готовая на все, лишь бы хоть иногда видеть его.

— Хватит нам уже мучиться и друг друга изводить, — хмуро сказал ей Стефан. — Я приду к тебе, как и обещал, и мы попробуем. Но я не уверен, что у меня получится. А вообще, тебе лучше меня бросить и обратить свое внимание на другого, более достойного и перспективного офицера. Да будет тебе известно, что я не строю никаких планов на ближайшее будущее, если оно окажется не таким радужным, как нам всем это было в свое время обещано. Поэтому я — не очень хорошая для тебя партия, Анхен. Не говори потом, что я тебя не предупреждал.

— Я хочу именно тебя, — упрямо сказала она, вернее не совсем она, скорее, это самопроизвольно у нее вырвалось, вопреки ее желанию.

Стефан был поражен настойчивостью. Вот уж действительно, любовь зла! Но, раз уж так получилось…

Он пришел. И визит этот не обернулся для него полным фиаско. Во всяком случае он точно попал в нужную для них обоих цель. Правда, пришлось изменить некоторым традициям, он повернул девушку к себе спиной; лишь в такой позиции, подключив фантазию, смог овладеть ею, но важен был результат.

Анхен осталась довольна и попросила посетить ее еще несколько раз в течение ближайших десяти дней. Стефан последовал ее совету. Она оказалась лучшей девушкой из всех, которых он встречал на своем жизненном пути, да еще и влюбилась в него. Чего еще просить у судьбы? Необходимо было приложить усилия к зачатию, раз Анхен того желала.

Тем временем жизнь не стояла на месте. Их комендант, его брат Ганс Краузе, выписался из больницы. Он заметно похудел и еще больше озлобился.

Из равновесия господина коменданта выводила ожидаемая им очередная ревизия. В лагерь со дня на день должен был прибыть сам Генрих Гиммлер с инспекцией. Подобное известие кого угодно могло довести до нервного срыва.

К данному событию в лагере развернулись обширные ремонтные работы: все кругом подчищалось, красилось, замазывалось, засыпалось.

Ганс не задерживал больше Стефана в перерыв или после заседания, но Краузе-младший видел, как в глазах брата тлел огонек застарелой ненависти. Ему было наплевать — настолько он сейчас чувствовал уверенность в себе, силу и неуязвимость. Они общались из вежливости, когда рядом находились посторонние люди.

— Слышал, ты собрался жениться? — мрачно осведомился у него Ганс, когда они неожиданно оказались рядом в коридоре перед началом заседания.

— Да, я имел честь сделать предложение одной приятной мне особе, — невозмутимо ответил Стефан.

— Не самое удачное для женитьбы время, — коротко и насмешливо бросил ему Краузе-старший.

Это было так. Немецкие войска терпели поражения на всех фронтах, и справлять свадьбы сейчас считалось дурным тоном, но Стефан полагал, что скромная роспись особо не навредит его репутации.

Бракосочетание в лагере проводилось следующим примитивным образом: молодожены в установленный заранее день являлись в комендатуру в компании двоих свидетелей, и заведующий канцелярией делал запись в книге о гражданском состоянии служащих Освенцима — «такая-то и такой-то заключили брак». И все. Таким же образом совершался и развод. В эту же книгу записывались рожденные брачные и внебрачные дети. Никто не устраивал пышных свадеб, все происходило предельно быстро и просто.

В данный период своей жизни Стефан Краузе был почти счастлив. Он и предположить не мог, что сможет обрести душевный покой в подобном месте, однако это было так. Его любовник находился рядом с ним, все остальные были тоже спасены. Самая красивая девушка в мире мечтала понести от него и сочетаться браком. Он сам занимал солидную должность, дающую ему здесь почти абсолютную власть. Стефан был молод, относительно здоров и пока еще не сошел с ума. Лекарства, прописанные Менгеле, значительно улучшили его психическое состояние и нормализовали сон.

Однако, как известно, хорошо смеется тот, кто смеется последним.

В один из вечеров слуги офицера Стефана Краузе коротали время за чаем с сухарями в томительном ожидании своего хозяина. Стефан опять задерживался. Равиль с грустью думал, что повелитель его судьбы в очередной раз загулял со своей девицей, медсестрой фройляйн Анхен, которая с такой ненавистью на него посмотрела, когда приходила к ним, чтобы обследовать Сару и Данко.