Голубая свастика (СИ)

— Один узник, когда вы наклонились, господин офицер, занес лопату, чтобы ударить вас по голове, — попыхивая сигареткой, едко выпалил Штерн. — К счастью, автоматчики мгновенно отреагировали. И вот результат. Вы мне всю малину испортили! И сами чуть не погибли, и казнь мне сорвали!

— Ничего себе! — застонал Стефан, не зная, плакать ему или же радоваться и благодарить судьбу, что в него случайно не попали.

Равиль лежал у его ног, скорчившись в позе эмбриона, не забывая при этом притворяться мертвым, хотя распахнутые от ужаса темные глаза с лихвой выдавали, что он уже вполне пришел в себя.

— Поднять его! — приказал Стефан своему адъютанту. — И тащи домой.

— Зайдите сегодня непременно ко мне, — не отставал от него Менгеле. — Я вас осмотрю и пропишу успокаивающе таблетки.

— Идите вы к черту! Лучше себе пропишите! — гаркнул на него Стефан и ускорил шаг.

Адъютант, которому пришлось поддерживать Равиля, еле поспевал за ним, проклиная все на свете за то, что он вынужден тащить на себе еврея, которого, по его справедливому мнению, давно пора было уже пристрелить и бросить в общую яму.

Стефан шел злой, как собака. Уже второй раз он из-за этого парня попал в неприятнейшую ситуацию, что, судя по всему, постепенно переходило в традицию. Но в данном случае парня вроде было не в чем упрекнуть. Офицер, получалось, сам виноват — расслабился, забыл, что находился среди зверей, готовых разорвать его на куски голыми руками или забить до смерти лопатами.

Они добрались до коттеджа. Издалека офицер увидел, что Сара тщательно намывала белое крыльцо. Сейчас они пройдут по нему, и опять будет страшная грязь. И какой идиот догадался покрасить крыльцо в белый цвет, когда в лагере нет асфальта?

У входа в дом сиротливо околачивался его секретарь, Маркус Ротманс.

— Господин офицер, а я вас потерял, — начал было он, — вы и на завтраке не были, и еще я хочу сказать, что…

— Жди меня здесь, — резко оборвал его Стефан.

Они вошли в прихожую, и немец тут же зычно крикнул Эльзу и Карла.

— Карл ушел в столовую за хлебом, как вы и приказали, — пояснила Эльза, появившись перед ним и вытирая красные, распаренные горячей водой руки о передник.

— Кто же вытирает руки о фартук? — с порога набросился на нее Стефан. — Что за неряшливость, Эльза! Разве у тебя нет полотенца?

Она отступила перед его гневом, переводя взгляд на Равиля и не понимая, что же офицера так рассердило. Однако то, что юноша вернулся целым и невредимым, порадовало женщину, и она слабо ему улыбнулась.

— Ты слышишь меня? — продолжал орать на нее Стефан. — Помоги Равилю помыться и переодеться, а потом напои его горячим чаем с чем-нибудь сытным и уложи в постель!

Он резко обернулся к парню, по лицу которого было видно, что он предпочел бы уже тысячу раз умереть.

— А ты! — задыхался Стефан от собственных воплей. — А ты… Жива твоя сестра! Жива! Завтра ты ее увидишь. Я просто так сказал при Менгеле, чтобы он от нас отцепился и забыл про свои садистские эксперименты, которые он обожает проводить над близнецами, разрезая их и сшивая между собой! Ясно тебе, жидовская ты шкура? Меня из-за тебя сейчас чуть не убили!

Стефан орал так, что брызги слюны разлетались в разные стороны, а в довершении своей гневной тирады влепил Равилю звонкую затрещину по уху. Тот вздрогнул, тут же пришел в себя и прошептал растерянно:

— Жива…

— Да, да! Жива! Эльза, немедленно уведи его с глаз моих долой, пока я его не прибил, честное слово.

Эльза метнулась к юноше, схватила его за руку и утащила вниз по лестнице, в его комнату.

Трясущимися руками Стефан достал из кармана сигарету и вышел на крыльцо, чтобы перекурить и немного успокоиться. По крыльцу опять с унылым видом ползала Сара, лишь развозя тряпкой грязь. Это его окончательно взбесило.

— Вон отсюда, дура! Идиотка, зачем ты моешь это крыльцо у меня под ногами, когда мы по нему сейчас еще сто раз пройдем?!

Сара шарахнулась от него в сторону, схватила ведро с тряпкой и укрылась в ближайшем сарае, где хранились дрова для камина.

— Всех ненавижу! — громко объявил Стефан сам себе, глядя перед собой, словно в пустоту.

Потом он украдкой посмотрел в сторону Маркуса, который стоял с невозмутимым видом в ожидании, когда офицер наорется, а следовательно, освободится. Стефану стало невольно стыдно перед ним. Он гордо приподнял подбородок, показывая этим, что с ним все в порядке. В голову вдруг пришла мысль дернуть немного коньяка, иначе сдохнуть можно было. Он вновь вошел в дом, прошел к себе в комнату, наполнил рюмку и принял дозу. Через пару минут внутри потеплело и стало несколько лучше.

Значит, когда он наклонился к Равилю, один из коммунистов пытался пришибить его лопатой. Вот же гнида! Хотя… Тому терять было нечего. И Отто теперь на него смертельно обиделся. Нужно будет перед ним извиниться, когда они встретятся за обедом. Если, конечно, Стефан доживет до этого обеда, так вдруг смертельно захотелось есть.