Голубая свастика (СИ)

Равиль не мог ждать ни секунды. Он быстро натянул на себя брюки, рубашку. Руки его тряслись, но он знал, что должен сделать все, как полагалось. Он подобрал с пола носок немца, затолкал его ему в рот и крепко обвязал сверху его голову полотенцем, которое нашел под подушкой, надежно зафиксировав им кляп.

Осталось выключить свет и уйти. Парень выскочил в прихожую дома, накинул на себя ватник, который ему днем выдал Карл, впихнул ноги в войлочные ботинки. Все. Бежать. Назад, в больницу, к доброму доктору Менгеле, туда, где сейчас, как был уверен Равиль, находилась его сестра — Ребекка.

====== 6. Наглядная жестокость. ======

Через некоторое время Стефан пришел в себя от шума. В комнате вспыхнул яркий свет. Приоткрыв глаза и морщась от боли, пульсировавшей в голове, офицер увидел, как вошел его адъютант и втащил в комнату отчаянно сопротивляющегося Равиля. Вбежали также Карл и Эльза.

— Господин офицер! — вскричал адъютант в ужасе от того, что застал Стефана в таком унизительном положении: с завязанным ртом и прикованным наручниками к кровати.

Он тут же отшвырнул Равиля в угол, достал из кармана ключи и освободил Стефану руки. Мужчина сел, избавившись от кляпа, тяжело переводя дыхание и обследуя рукой большую шишку на голове. Хорошо хоть не по виску ударил, еврейский волчонок, а то и вовсе мог убить. Крови на пальцах не оказалось. Спасибо, что череп не проломил.

— Я задержал еврея во дворе, господин офицер, — браво докладывал солдат, горделиво выпятив грудь, — когда он пытался сбежать. Разрешите пристрелить его?

— Я сам, — хрипло проговорил Стефан, — я сам его пристрелю.

Карл и Эльза, оба бледные от ужаса, стояли на почтительном отдалении в ожидании каких-либо распоряжений. Стефан встал и нетвердой походкой прошел в ванную, ополоснул лицо водой. Нормально он развлекся с еврейским парнишкой! После произошедшего всякое сексуальное желание совершенно пропало. Хотелось разорвать гаденыша, посмевшего сотворить с ним такое, и мучить так долго, чтобы он голос сорвал. Вытеревшись полотенцем, офицер вернулся в спальню. Башка просто раскалывалась от тупой боли.

— Все выйдите! — приказал он.

Слуг два раза просить не пришлось, они тут же вылетели за порог, а вот адъютант посмотрел на него с сомнением, очевидно, не решаясь оставлять своего начальника наедине с этим опасным парнем.

— Вон! — повторно приказал Стефан.

Адъютант, расстроенный тем, что его как следует не поблагодарили и не удалось поучаствовать в заслуженной казни преступника, со вздохом вышел за дверь.

Стефан поднял с пола прикроватную лампу, достаточно, кстати, увесистую, а потом перевел свой взгляд на Равиля. Тот сидел на полу, вжавшись в угол, и взирал на него с немым ужасом в глазах. Парень был бледный, как смерть, осознавая, что, судя по всему, настал его последний час. Офицер аккуратно поставил светильник на тумбочку и медленно подошел к Равилю. Хотелось сделать с ним что-нибудь страшное. В сердцах он пнул юношу ногой.

— Сволочь! — проскрипел он через стиснутые зубы и нанес еще один удар по его худому телу.

После этого к головной боли добавилась еще и боль в ступне, которой он пинал парня, и он поддал ему в бок еще, с другой ноги.

— Будь ты проклят, еврейский сученок!

Побои Равиль переносил беззвучно, очевидно, от дикого страха его тело потеряло чувствительность. Он ждал смерти, но, пока его били, — он жил, и это вселяло надежду, что после трепки разъяренный немец успокоится.

— Встань! — прикрикнул Стефан.

Равиль стал подниматься, но сразу не вышло, ноги подкосились, и он осел назад на пол. Стефан ухватил его за локоть и поставил на ноги. Чувствуя неимоверную слабость, юноша прислонился к стене. Немец оказался так близко, надвинувшись на него всем телом, заслонил собой весь мир.

— Смотри мне в глаза, собака! — приказал офицер.

Они встретились взглядом. Глаза Стефана были белые от бешенства, они впились в бледное лицо Равиля, словно старались прожечь в нем дыру.

— Ты больше не будешь есть, — дрожащим от злости голосом сказал Стефан. — Никогда. Я посажу тебя на цепь в подвале и заморю голодом до смерти. Понятно?

Равиль автоматически кивнул и вздохнул с облегчением. Расстрел, судя по всему, отменялся. По тому, как расслабились мышцы на лице, Стефан прочитал его мысли и неожиданно понял, что смешон, вот так нелепо ему угрожая. Конечно, ни на какую цепь он его не посадит. Все это полная чушь, ведь даже избить как следует не смог. Но вот проучить его, конечно, желательно наглядно, было необходимо.

Близость парня вновь взволновала Стефана. Он испытал непреодолимое желание дотронуться, скользнул пальцами по худой шее юноши. Задушить бы… Равиль вздрогнул и перестал дышать, напряженно глядя немцу в плечо.

— Иди к себе и ложись в кровать, — прошептал, почти прошипел Стефан, ощущая, что на сегодня хватит развлечений. — И без глупостей. В шесть утра будь добр одетым ждать меня в прихожей. Прогуляемся. Будильник есть у Карла, не забудь его завести.

Равиль более чем охотно кивнул. Он даже чуть было не улыбнулся, радуясь, что все еще жив.