Голубая свастика (СИ)

— Как тебя зовут? — внезапно спросил Стефан, воспользовавшись тем, что Менгеле на какой-то момент отвернулся.

— Равиль. Равиль Вальд, господин офицер, — ответил юноша, не поднимая головы.

На какие-то секунды офицер перестал что-либо видеть и слышать, время как будто остановилось. Он полностью сосредоточился на этом прекрасном видении, как будто повеяло свежестью. Значит, Равиль Вальд.

И вдруг жестокая реальность резким гудком паровоза вырвала его из грез, и опять нахлынули шум, вонь, топот человеческих ног, плач детей, крики охранников.

Узников погнали с платформы в сторону лагерных строений. Стефан пошел к автомобилю, который ему выдали. Они с Маркусом сели на заднее сидение.

— Вы уже выбрали себе слуг, господин офицер? — напомнил секретарь.

Нет, не выбрал. Стефан не мог здесь дышать, с трудом ходил и думал. Он никак не мог принять то, что оказался в этом аду, лагере смерти, из которого не было выхода никому. Только через трубу. Осознание этого угнетало. Но, бесспорно, необходимо было как-то встряхнуться, чтобы наладить свой быт.

Пол в коттедже, где он поселился, был истоптан сапогами, у него осталось лишь пара свежих сорочек, да и камин никак не растапливался. Уже который день он ложился в ледяную постель в холодном и грязном доме. Одному было одиноко и беспокойно, накатывала жуткая тоска и воспоминания о Мойше, которые не давали заснуть.

— В лагере мало немецких узников, — продолжал, словно радио, информировать Маркус. — В основном их доставляют сюда именно для того, чтобы они работали слугами в офицерских домах. Мы можем заехать в женский блок, а потом в мужской.

— Сколько слуг я могу взять? — спросил Стефан.

Он не знал причину, по которой задал этот вопрос. Возможно, просто заинтересовался, какими возможностями здесь можно было располагать.

— Пять, господин офицер, — услужливо продолжал секретарь. — Вам понадобятся управляющий, которого назначат из проверенных и опытных людей, домработница, горничная и разнорабочий. Последних вы можете выбрать сами, и они будут проживать с вами.

— А пятый?

— Это овчарка, господин офицер, мы возьмем ее из питомника, как только возникнет необходимость или ваше желание.

Стефан повернул голову и посмотрел на него. Приятный парень и совсем еще молодой, не более двадцати двух лет. Болтовня его надоедала, но одновременно отвлекала от действительности, такой жуткой, что она не поддавалась никакому описанию.

Следуя совету секретаря, они заехали в женский блок. Узниц, облаченных в полосатую одежду, уже выстроили перед бараком для утренней сверки. Офицер обрадовался этому: все меньше забот и суеты. Перед строем прохаживались капо барака. Это была здоровая баба со злобным лицом, и одна из дежурных надзирательниц. При виде Стефана они отдали честь.

Он быстро выбрал немку с приятными и благородными чертами лица, чем-то похожую на его няню. Задал ей вопрос, может ли она готовить еду. Женщина ответила утвердительно. Стефан присмотрелся к другим женщинам.

Его внимание привлекла очень худенькая еврейская девушка лет шестнадцати. Ее колотило от холода, и она пошатывалась, казалось, была готова упасть. Он подошел к ней. Невысокая, плечи острые, груди нет совсем, полосатая роба с нашитой желтой звездой висела на ней мешком, как на скелете. Он, остановив свой выбор на ней, кивнул одному из своих адъютантов и быстрым шагом направился к своей машине.

Адъютант вывел девушку из строя и поставил ее к пожилой немке. И тут она качнулась, упала на колени, очевидно, потеряв последние силы. Стефан заметил это краем глаза и заорал на адъютанта:

— Поднять! Посадите обеих женщин в кузов машины, поедем до больницы.

— Слуг из евреев брать не рекомендуется, — заметил Маркус тихо, когда они поехали.

Стефан пораженно и гневно сверкнул на него глазами. С ума они тут все что ли посходили! Как смел какой-то секретарь делать ему замечания!

— Извините, — тут же смутился Маркус, — господин офицер, но могут возникнуть вопросы, так как это нарушение распорядка.

Стефан взглядом ему показал, что неприятности начнутся у самого секретаря и немедленно, если Маркус сейчас же не заткнется. Тот заметно присмирел, уже поняв, что допустил грубую оплошность, и, стараясь не смотреть за окно, а они все тут этого избегали, уставился прямо перед собой, в затылок водителю.

В мужском блоке офицер, по рекомендации капо, взял пожилого немца, как утверждалось, мастера на все руки.

День только начинался, а Стефан чувствовал себя продрогшим и вымотанным морально и физически. Они доехали до госпиталя. Офицер прошел в помещение в сопровождении своего адъютанта, который поддерживал еврейскую девушку за локоть.

Он вошел в один из кабинетов к свободному врачу.

— Она упала, — коротко пояснил Стефан. — Эта женщина нужна мне здоровой.

— Обычное истощение, — пробормотал доктор, — я поставлю ей питательную капельницу.