Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия

- Что? Как обманул? - потерянно пробормотал Яр. - Значит, нет поляны с ветерками?

- Да нет, поляна есть… Я про другое обманул. Что не могу пройти через пространство…

- Значит… можешь?

Тик помотал головой, и блестящие слезинки слетели с ресниц.

- Не могу… Но я тогда ещё не знал, что не могу, ещё сам не понял, а сказал сразу.

- Тик… почему?

Он молчал и опять смотрел вбок. В сторону синей ложбины.

- Тик, ну ты чего… - очень-очень бережно, будто вывинчивая взрыватель, сказал Яр. - Тик, ну разве у человека не могут быть два сына?

- Да я понимаю… - прошептал Тик. - Я ведь поэтому и повёл к ветеркам.

- Тик, ты, наверно, не совсем понимаешь… Ты повёл, но… ты всё равно что-то думал, я знаю. Да?

Он прошептал ещё тише:

- Я думал, может, мне остаться с ними?

- С кем?

- С ветерками… У меня получится.

Яр в душе задохнулся от страха. «А ну-ка, тихо, - сказал он себе. - Ну-ка, спокойно!»

- Игнатик, - всё с той же осторожностью начал он. - Ты где-то доверчивый, а где-то… просто досада берёт. Ты один раз уже не поверил мне и ушёл… И что получилось? Кому было хорошо?

Игнатик стоял с опущенной головой. Смотрел уже не в сторону, а вниз.

- Если бы ты знал… - с отчаянием сказал Яр и встал. - Если бы можно было передать, ч т о человек чувствует. Не словами, а так вот, из мозга в мозг. Чтобы ты понял, к а к мне было тогда ночью… Когда я увидел на столбике «Игнатик Яр»…

Тик поднял мокрые глаза.

- Ну ладно, Яр. Я же не уйду…

- Ага, это сейчас «не уйду»! А потом опять что-нибудь тебя взбрыкнёт…

- Нет, Яр. Теперь никогда.

Яр тяжело сопел и смотрел поверх деревьев.

- Ну, я глупый был, - пробормотал Игнатик.

- Свинья ты всё-таки, - сказал Яр. Взрыватель был вывинчен, и можно было отвести душу. - Нет, в самом деле, свинство какое…

Игнатик облапил красными варежками брезентовую штормовку Яра.

- Просто слов нет, какая морока с тобой, - сердито и беспомощно проговорил Яр. - И дёрнул Игнатика за шерстяной шарик на синей вязаной шапке. - Придумал! «Уйду»!.. А я? А Данка, Алька, Чита? Подумал?

- Ага… Я про это и подумал, Яр, если отыщется твой сын, тогда ведь нас уже будет шестеро. А так ведь нельзя…

- Ох, как мне надоела эта идиотская математика! Почему, леший всё раздери, нельзя?

Тик виновато объяснил:

- Ну, будет же это… неустойчивый многоугольник.

Яр часто задышал.

- Ты что? - испугался Тик.

- Я считаю до ста. Чтобы сдержаться… Многоугольники, пятиугольники… Да главное, чтобы держаться крепко друг за друга! Ясно?.. И, кстати, нас уже и так шестеро. Куда от нас теперь денется Глеб?

Они оба посмотрели на Глеба. Он стоял в полусотне шагов. Стоял спиной, но часто оглядывался на Игнатика и Яра. Тик слабо улыбнулся и помахал ему варежкой. Глеб радостно замахал палками.

- Он хороший, - сказал Игнатик. Яр придвинул его к себе вплотную.

- А мой Юрка… - сказал Яр. - Он ведь сейчас, наверно, такой же, как Глеб. Ну, разве что чуть помоложе… Тик, вы же с ним очень разные…

«И вам, таким разным, не пришлось бы ссориться и ревновать друг друга, если бы встретились. Нечего и бояться», - добавил он про себя.

Игнатик его понял. И недовольно ответил:

- Что хорошего, если разные? Наоборот… Был бы он мальчишка, другое дело. Одинаковым братьям легче договориться…

С ближнего склона мчались Алька, Чита и Данка.

- Ну что за копуши! - кричала Данка. - А ещё мужчины!..

2

Дальше они двигались вшестером.

Впереди встала густая рощица - смесь ёлок, берёзок и осин. Яр хотел обойти её, но Игнатик обогнал всех и въехал под заснеженные ветви. Минуты две лыжники пробирались среди трескучих сучьев и мохнатых зелёных лап, затем вышли на просеку.

- Ой… - негромко сказала Данка. - Это что?

Просеку наискось пересекали следы. Человеческие следы. Кто-то маленький, лёгкий, почти не проваливаясь, пробежал здесь по свежему снегу. Босиком.

Просека полого уходила вниз по склону, солнце светило вдоль неё, и лучи накрывали снег неярким скользящим светом. Зато в следах солнце как бы застревало. Они ярко золотились на мерцающем снегу. Это было очень красиво. Но Данка передёрнула плечами и сказала:

- Они же поморозятся…

- Они холода не чувствуют, - насупленно ответил Игнатик. И попросил: - Пошли. Только без шума.

Лыжники пересекли просеку рядом со следами и опять оказались в чаще. Но почти сразу чаща поредела. И слышны стали голоса. Весёлые тонкие голоса, вскрики и смех. Как на школьном дворе во время перемены.

Ёлки расступились, и открылась овальная поляна.

На поляне бегали, догоняли друг друга, кувыркались и боролись десятка два одетых по-летнему мальчишек.

Яр передёрнул плечами. Было что-то резко тревожное, ненастоящее и даже пугающее в этом полёте растрёпанных ребячьих волос, в мельканьи смуглых ног и рук, взметающих гейзеры снега. Но мальчишки играли по-настоящему. И сами они были настоящие. Снег мелкими капельками таял на их загорелой коже. И когда Яр издалека разглядел эти капельки, ему стало легче.