Голубиная книга. Славянская космогония

Из реальных северных гор Рифеям соответствуют разве что низенькие Северные увалы, разделяющие бассейны Камы и Печоры, да отчасти Урал (хотя он тянется с севера на юг). Арии, населявшие широкие равнины, по которым текли с севера могучие реки (Волга-Ра, Дон, Днепр и др.), думали, что где-то на севере лежит широтный хребет, с которого все эти реки и стекают. От лесных соседей — финно-угров — арии кое-что слышали о Ледовитом океане и островах в нем. (Миф о затонувшем полярном континенте и арийской цивилизации на нем — это уже творение мистиков XIX в.). У индийцев северная золотая гора именуется Меру. На ней обитают боги, а на ее северном склоне либо на Белом острове в Молочном океане — блаженные мудрецы. Память о блаженной Гиперборее сохранили и скифы и передали ее эллинам. Южные же иранцы именовали Рифеи «Хара-Березаити», «Высокая Хара», а золотую гору — «Хукарья». Индийцы искали Меру в истоках Ганга, отождествляя ее с Гималаями. Иранцы же, веками ездившие в Приуралье менять серебряные сосуды на меха, полагали, что с Хукарьи стекает великая Рангха, Ра-река, священный поток богини Ардвисуры-Анахиты, носящей золотую бобровую шубу. Верховья Ра-реки, напомним, — это река Белая. А Хукарья, видимо, — богатая золотом гора Иремель в истоках Белой, одна из высочайших вершин Урала.

Во времена сложения Бундахишна Хукарья именовалась «Хугар», что очень напоминает Хвангур-Хваргор «Голубиной книги». Хара-Березаити (Харбурз, Альбурс) тогда уже представлялась хребтом, окружающим весь земной мир. Однако Альбурсом (Эльбурсом) называли также хребет на севере Ирана. А высочайшую вершину Кавказа — Эльбрусом. Так странствовала по карте Евразии мировая гора ариев. Вернемся теперь в Палестину, где центром мира полагали Сион, храмовую гору в Иерусалиме.

Те, кто христианизировал «Голубиную книгу», конечно, хорошо знали о Сионе. Почему же они предпочли ему гору Фавор, еще и слили ее с Елеонской горой? Только ли из-за сходства названий Хугара-Хукарьи и Фавора? Именно на Фаворе Иисус предстает в облике настоящего солнечного бога: его лицо сияет, как солнце, одежды становятся белоснежными и тоже сияют. Вознесение же воскресшего Христа на небо напоминает дневной путь Солнца, выходящего утром из подземного мира. А на Хукарье приносит жертвы Анахите Йима Сияющий — солнечный первоцарь, подобный Колаксаю и Даждьбогу. Вершина же ее достигает Гародмана — Дома Песнопений, небесного рая. Фавор, как и Хукарья, — не просто мировая гора, а гора солнечная, светлая. Христос с 12 апостолами на Хвангуре в стихе — это Солнце с 12 месяцами, а Иоанн Креститель — еще одно воплощение Солнца в его наибольшем могуществе (на день Рождества Иоанна Предтечи приходится Купала — главный солярный праздник славян).

Сказочный Зоревик (Даждьбог-Колаксай), чтобы добыть яйцо-царство, спускается в нижний мир или поднимается на Золотую (Стеклянную) гору. В одной русской сказке эта гора именуется Сиянской (как бы одновременно «сияющей» и Сионской). И обитает на ней старый богатырь Тарх Тарахович (Таргитай-Сварог, отец Колаксая-Даждьбога). Эта солнечная гора и скрывается в стихе за евангельским Фавором.

Заметим, что в недрах Святой (Сионской) горы обитает и Индрик-зверь.

Мать всем камням — белый камень Алатырь (Латырь). На нем отдыхал и беседовал с 12 апостолами Христос, на этом камне утвердил он веру христианскую, отсюда распустил книги по всей земле. Сторонники книжно-христианского происхождения стиха полагали, что «алатырь» — это алтарь. И именно алтарь уже упомянутой церкви Марии на Сионе, построенной на месте Тайной Вечери. В Новом Завете большую роль играет образ краеугольного камня, на котором строится церковь и с которым отождествляется сам Иисус[13]. Однако последний ни на каком камне с учениками не беседует, книг же и вовсе не пишет. И вообще христианский алтарь — не жертвенный или иной камень, а наиболее сакральная часть церкви, соответствующая целле античных храмов и «святая святых» Иерусалимского храма. «Не знать» такого мог разве что тот, кто никогда не бывал в христианской церкви.