Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон

Дудко Дмитрий Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон

Пути в мир славянских богов

Эта книга — не просто очередной словарь славянской мифологии. В таких словарях (даже составленных на высоком научном уровне серьезными учеными) сведения о богах, духах, праздниках, обрядах оказываются разбросанными по лаконичным статьям, расположенным в алфавитном порядке. Это, конечно, удобно для справок. Но в результате вместо цельного образа славянского Олимпа получается что-то вроде бухгалтерской ведомости или справки из отдела кадров на бригаду, набранную с бору по сосенке.

А ведь славяне, жившие общинным строем, и пантеон свой представляли общиной-племенем, родом или патриархальной семьей. В этой семье-племени есть свой старейшина (Род), его супруга (Лада), свой князь-воевода (Перун), волхв-шаман (Велес) и т. д. Это — не двор небесного самодержца с придворными «чинами ангельскими» и святыми угодниками. И сами люди богам не бесправные рабы, а родичи и потомки. А вековая Правда была одинаково писана людям и богам.

У каждого племени был свой, особо чтимый, бог-покровитель. Но сам пантеон (кроме некоторых локальных божеств) был единым для всего славянского мира. (Так же, как, например, олимпийский — для мира эллинов, разделенного на множество полисов.) При этом одно и тоже божество у разных племен, в разных обрядах могло носить разные имена. А в христианские времена гонимые боги стали скрываться под именами-масками святых, а также эпических и сказочных героев. Бог солнца, например, у восточных славян звался Даждьбогом, Сварожичем и Хорсом, у полабских — Радигостом Сварожичем, у южных — Божичем; в купальских песнях он — Иван (Ян), в сказках — Иван Царевич, Иван Сучич, Зоревик, в былинах — Иван Годинович и т. д. Племенным богом он был у бодричей и лютичей в нынешних Мекленбурге и Померании.

Цель этой книги — показать семью славянских богов такой, какой ее представляли сами славяне-язычники. Задача, надо сказать, не из простых. То ли дело писать О мифологии эллинов, индийцев или иранцев. Тут к твоим услугам Гомер, Гесиод, Веды, Авеста, «Махабхарата», «Шахнаме»… Сумей только не запутаться во множестве имен и противоречивых версий. Даже кельтские и германские мифы неплохо сохранены христианскими книжниками. А славянские? Увы. Не нашлось у славян своей Ирландии или Исландии, где можно было бы записывать отечественные мифы, не рискуя попасть на костер. А книги языческих волхвов до нас не дошли — если вообще существовали. Знаменитая «Велесова книга» — талантливое и мудрое сочинение. Только не волхва IX века, а белоэмигранта Юрия Миролюбова (при участии известного коллекционера и подделывателя древнерусских рукописей А. И. Сулакадзева)[1].

О живом еще славянском язычестве писали, казалось бы, многие. Авторы древнерусских и польских антиязыческих поучений; русские летописцы; хронисты польские (Ян Длугош, Мацей Меховский, Мартин Кромер, Мартин Вельский, Мацей Стрыйковский), чешские (Козьма Пражский, Неплаха, Вацлав Гаек), немецкие (Видукинд Корвейский, Титмар Мерзебургский, Адам Бременский, Гельмольд), датские (Саксон Грамматик и автор «Саги о Книтлингах»); византийский историк Прокопий Кесарийский; ученые арабы ал-Масуди и Ибн-Фадлан. Но почти все они стремились искоренить «идолобесие», а не сохранить память о нем. Имена богов, их функции (не всегда), описания идолов, святилищ, обрядов — вот и все, что они считали нужным доверить пергаменту. Ни родословных богов, ни сюжетных мифов. При этом иностранцы (немцы, датчане, арабы), для которых славянское язычество было занятной экзотикой, писали о нем подробнее, чем сами славяне. Польские ксендзы в своем католическом усердии не называли отеческих богов по именам вплоть до XV в., а их чешские собратья — до XIV в. Козьма Пражский в XII в. упоминал чешских богов лишь под античными псевдонимами («Юпитер», «Марс» и т. п.).

Одно из немногих исключений — летописная статья 1114 г. Хитрый русский книжник поведал о Свароге и Даждьбоге, отождествив их с египетскими «царями» Гефестом и Гелиосом (читай: богами Пта и Гором) из греческой хроники Иоанна Малалы и выписав оттуда лишь то, что напоминало славянский миф. Другое исключение — бессмертное «Слово о полку Игореве». Его автор-христианин смело и без всякой враждебности упоминал языческих богов. Само восприятие мира в поэме — глубоко языческое. Вся природа одухотворена, злые ее силы вещают гибель князю и дружине, а добрые — помогают, княгиня молится трем стихиям… Одно это доказывает подлинность «Слова…»

Два века спустя автор «Задонщины» заставит Мамая призывать русских богов, путая при этом их имена.