Голубиная книга. Славянская космогония

На море на Океане, на острове на Буяне стоит сыр дуб; под тем сырым дубом сидит святой отец Пафнутий с тремя братиями <…> обретоша двенадцать девиц, двенадцать сестер Иродовых. Ренет им святой отец: «Куда вы грядоша, простоволосые, беспоясые и безобразные?» Рекут ему двенадцать девиц, двенадцать сестер Иродовых: «Ой еси, святой отец Пафнутий! Посланы мы от царя Ирода в мир православный тела их трясти и кости их мождати».

(Майков.

№ 106)

Встану я, раб Божий (имя рек), благословясь, пойду, перекрестясь, из дверей в двери, из ворот в вороты, путем-дорогой к синему Окиану-морю. У этого Окиана-моря стоит древо карколист; на этом древе карколисте висят: Козьма и Демьян, Лука и Павел, великие помощники. Прибегаю к вам, раб Божий (имя рек), прошу, великие помощники Козьма и Демьян, Лука и Павел, сказать мне: для чего-де выходят из моря Окиана женщины простоволосые, для чего они по миру ходят, отбывают ото сна, от еды, сосут кровь. Тянут жилы, как червь, точут черную печень, пилами пилят желтые кости и суставы? Здесь вам не житье, жилище, не прохладище; ступайте вы в болота, в глубокие озера, за быстрые реки и темны боры: там для вас кровати поставлены тесовые, перины пуховые, подушки вересные; там яства сахарные, напитки медовые; там будет вам житье, жилище, прохладище — по сей час, по сей день; слово мое, раба Божьего (имя рек), крепко, крепко, крепко.

(Майков.

№ 107)

Встану яз, раб Божий (имя рек), благословясь и пойду перекрестясь в чистое поле под красное солнце, под млад светел месяц, мимо Волотовы кости могила. Как Волотовы кости не тропнут, не гнутся, не ломятся, так бы у меня, раба Божия (имя рек), фирс не гнулся, не ломился против женския плоти и хоти и против памятныя кости.

(Майков. № 130)

<…> В чистом поле, в зеленом окоморьи стоит златая святая лестница, и с той возрачно по святой лестнице шел Божий ангел Михаил-архангел. [Михаил посылает заклинателя к Богоматери, та — к Христу, тот и заговаривает его от оружия.] На синем море, на большом камне сидит Стратим-птица, а как Стратиму-птицы покоряются, как и льву звери все покоряются, так бы и тебе все покорятся, покоряются друга и недруги, покорялися, что ты говоришь, тебя бы слушали и твою волю творили.

(Майков.

№ 139)

На море на Окияне, на острове на Буяне лежит бел горюч камень. На сем камне стоит изба таволоженная, стоит стол престольный. На сем столе сидит красна девица. Не девица сие есть, а Мать Пресвятая Богородица. Шьет Она, вышивает золотой иглой, ниткой шелковою. Нитка, оборвись, кровь, запекись, чтоб крови не хаживати, а тебе, телу, не баливати. Сему делу аминь, аминь, аминь.

(Майков.

№ 144)

Есть море Окиян, на том море Окияне стоит остров, на том острове воздвигнута церковь папы Римского, в том храме святая девица держит у себя разные иглы и шелковую нитку, зашивает она рану кровавую и ране болеть, и крови идти заповедает, и ничем не прикасается.

(Майков.

№ 145)

Стану я, раб Божий (имя рек), поутру раненько, обуюся гладенько, умоюся беленько, Богу помолюся; пойду я, раб Божий, из избы дверьми благословись, из двора в вороты перекрестясь, под утреннюю зарю, к Океану-морю. На Океане-море лежит Златырь-камень, на Златыре-камне стоит соборна церква, в той церкве соборней стоит престол, а за престолом стоят триста коней железных и триста мужей железных. Приду я, помолюсь, поклонюсь и покучусь: «Во еси вы, триста коней железных и триста мужей железных, берите вы по луку железному и по триста стрел железных, гоните вы скоро наскоро и стреляйте черной коровушке матушке во вымя, во ужево жало и во змеино». Как матушка земля стоит на трех кедрах, не тряхнется и не ворохнется, так стой, ужево жало и змеино, не тряхнись и не ворохнись. Аминь.

(Майков.

№ 181)

Стану я, раб Божий (имя рек), благословясь, пойду перекрестясь из избы дверьми, из двора воротьми в чистое поле, под красное солнце, под утреннюю зорю, в восточную сторону; помолюсь и поклонюсь Пресвятой Богородице, пойду в сырые горы, ко синему морю и в ледяную лужу; из ледяныя лужи течет ледян змей и пожирает он чистое сребро и красное золото. И гой еси, змей, не пожирай чистого сребра и красного золота, и поди ты к моей милой скотине в правую ноздрю, пожрати все полтретьядцать ноктев[46] <…>, и поди ты, змей, скрозь землю со всеми ноктями и со всеми болестями; и кои я слова прошел, и говорены, и не говорены, и все будьте исполнены, и во веки веков, аминь.

(Майков.

№ 197)