Голубиная книга - священное сказание русского народа

Данная таблица убедительно свидетельствует о том, насколько неразрывно история создания «Голубиной книги» связана с историей нашего народа, что было бы попросту невозможно, если бы этот памятник в той или иной степени не отражал на протяжении как минимум пяти тысячелетий душу народа и не запечатлевал бы его духовные достижения. Что касается последних, то наиболее значимыми из них, на мой взгляд, являются убежденность в своей светоносности и уверенность в необходимости построения собственного общественно-государственного устройства на основе Правды, этого частного выражения вселенского закона на земном уровне. Сочетание этих двух великих принципов, произошедшее в языческую эпоху, обусловило уникальность русского народа и стало одной из основополагающих духовных доминант во всем его последующем историческом развитии. По моему мнению, вряд ли стоит определять это глубинное чувство исходя из библейской концепции богоизбранности народа. Скорее это было чувство призванности русского народа высшим надбожественным началом совместно с богами укреплять и распространять в мире вселенский закон, сокрушая враждебные ему темные силы. Внешним выражением этого устремления и стало создание в IX веке могущественного Древнерусского государства, во главе которого был поставлен призванный из-за моря род, ведущий свое начало от языческого божества.

Хотя христианство после своего водворения на Руси в 988 г. сделало все возможное для уничтожения этих двух великих принципов, они настолько глубоко укоренились в душе русского народа, являясь результатом ее органического развития, что эта задача оказалась церкви не под силу. Единственное, чего смогла в конечном итоге добиться новая религия, так это вытеснить определяющие мирочувствование русского народа первопринципы из области сознательного в сферу коллективного бессознательного. В результате этого доминанта, детерминирующая развитие русского народа, была ослаблена и из сознательной превратилась в неосознанную. Могучая тяга к построению царства Правды на земле, так много объясняющая в истории нашего народа, не исчезла у наших предков после X века, однако секрет построения Державы Света и Правды был утерян. Несмотря на все старания христианства отождествить свою веру с Правдой, русский народ продолжал осознавать их отличие. Так, еще в XVI веке Иван Пересветов не только четко различает оба понятия, но и однозначно отдает приоритет Правде, а не православной вере. В его сочинении валашский воевода Петр спрашивает: «Таковое царство великое, и сильное, и славное, и всем богатое царство Московское, есть ли в том царстве правда?» Служащий ему московит Васка Мерцалов отвечает: «Вера, государь, християнская добра, всем сполна, и красота церковная велика, а правды нет». «И к тому Петр, волоский воевода, заплакал и рек тако: «Коли правды нет, то и всего нет»^{730}. Как видим, исходное индоевропейское мирочувствование, в равной степени вдохновлявшее Платона в Античности и население севера Руси в момент призвания варягов, было так же сильно и в эпоху Ивана Грозного, но единственный верный путь к достижению Правды был забыт. Уже не помня этого пути роты, но продолжая стремиться к заветной цели, побуждаемое к ней своей доминантой, русское общество начинает жадно хвататься за чужеземные идеи и концепции. В результате мы видим в своей истории цепь последовательных попыток реализации идей «Москва — Третий Рим», западноевропейского Просвещения и бюрократического государства, коммунистической и демократической идеологий. При всем их различии между собой эти концепции общественного развития объединяет одна общая черта: все они были иностранного происхождения и являлись результатом развития иных типов миро-чувствования, которые в большей или меньшей степени отличались от мирочувствования русского народа. В силу этого они оказались органически чуждыми способу восприятия мира нашего народа. При переносе на отечественную почву все эти инородные концепции без исключения по необходимости трансформировались, приспосабливаясь к местным условиям, однако глубинное противоречие было настолько сильно, что рано или поздно все попытки насаждения чуждых духовных ценностей и основанных на них систем государственного устройства закономерно заканчивались неизбежным крахом. О бесперспективности и, более того, гибельности подобного пути в более широком культурно-историческом аспекте еще в XIX веке предупреждал современников величайший русский политический мыслитель Н. Я. Данилевский, но его призыв так и не был услышан.