Голубка для князя

— Леший бы побрал этого княжеского сына! В город теперь не сунешься, а за сегодняшний день я так ничего и не разведала… — перевернувшись на спину, девушка утерла слезы тыльной стороной ладони.

Где-то поблизости вдруг раздался тихий стон, и Ярина замерла, боясь пошевелиться. Сил бежать не было, сражаться она не обучена. Облизнув пересохшие губы, тихо перекатилась на бок, поджимая колени к груди. Лишь бы не разбойник какой!

Осторожно поднявшись, девушка увидела, что в нескольких метрах от нее, в зарослях камыша, кто-то лежит. Рядом валялась мертвая утка, с безвольно запрокинутой головой, а чуть правее — еще одна. Решившись, девушка подошла ближе, раздвинула стебли камыша и охнула в голос. В топкой грязи лежал богато одетый юноша, с густыми кудрями цвета спелой пшеницы. На его спине, чуть ниже лопатки, была открытая рана, из которой сочилась кровь.

Ухватив незнакомца за руки, Ярина потащила его на сухую землю, едва пуп не надорвав от натуги. Тяжеленный… высокий, статный, плечи широкие, и совсем молодой еще — поди, ей самой ровесник. Кое-как перевернула на бок, вглядываясь в лицо, и удивилась еще больше. Это был тот самый парень, что приставал к ней на базаре, аж посвататься обещал…

Место, где Ярина решила схорониться до зимы, было не так уж и далеко, только сейчас ей туда раненого мужчину не дотащить. А а Ивруч за помощью девушка вернуться боялась — перед глазами до сих пор стояло похотливое лицо Вардея. Да и этого молодца явно не утки поклевали — кабы не стало еще хуже, если сунуться в город…

Подумав, кое-как доволокла она парня до места, куда уже опустилась благодатная вечерняя тень, и бросилась на поиски чистой воды. Рану следовало промыть и перевязать, не то загноится — и поминай, как звали.

Добравшись до реки, Ярина набрала воды в маленький туесок и побежала обратно, по пути нарвав ромашки, подорожника и березовых листьев. Откуда только силы взялись — еще несколько минут назад едва дышала, а как раненого нашла, уже и не так тяжко вдруг стало.

Оторвав клок рубахи, смочила ее водой, промыла рану. Из остатков воды и трав сделала целебную кашицу, нанесла на больное место и кое-как перевязала. Сил поворачивать туда-сюда здоровенного парня у нее не было, от жары и усталости перехватывало дух. Теперь оставалось только ждать ночи и надеяться на полезное свойство птичьих лап, которое открылось ей после побега из родного дома.

Оказалось, что с такими ногами была она куда проворней и выносливее, чем в привычном человеческом облике. Авось, как-нибудь сдюжит и этого бедолагу до лавки дотащить, главное, чтобы раньше не помер.

Парень так и не пришел в себя, только время от времени тихо стонал, явно мучаясь от сильной боли. Ярина, дожидаясь ночи, еще несколько раз сбегала к реке за водой — поливала раненого, давала ему пить. Только мало чего добилась — парень так сильно стискивал зубы, что большая часть воды проливалась на землю. Тем не менее, он оказался на диво крепок — не только дожил до полуночи, но и каким-то чудом перенес путешествие по заросшему лесу, когда Ярина волокла его за собой через кусты и заросли валежника.

— Потерпи, миленький… уже почти на месте. — бормотала она, отворяя дверь старой зимовки, когда-то принадлежавшей ее отцу, и затаскивая парня внутрь.

Уложив его на лавку, едва разогнулась — руки, спина и плечи ныли так, что в глазах темнело. Но Ярина, утерев пот со лба, заставила себя двигаться. Сменить повязку, притащить воды из колодца, повернуть парня на бок и снова пытаться напоить — за этими хлопотами незаметно прошла вся ночь. К утру девушка сама не заметила, как отключилась, сидя на полу возле Деяна.

Проснулась она на закате следующего дня, с трудом встала, растирая спину, но тут же вспомнила все произошедшее накануне и бросилась проверять — жив ли ее странный подопечный. К счастью, парень еще дышал, но когда Ярина сняла повязку, оказалось, что рана все же воспалилась. Делать было нечего… не хотелось девушке причинять ему лишнюю боль, да уродовать молодое тело шрамами, но скрепя сердце, заварила горшок крутого кипятка, побросала туда трав целебных, и пока не остыло — вылила прямо на рану.

Когда струя кипятка попала в пронзенную стрелой спину, Деян очнулся и зарычал от боли, одновременно пытаясь отодвинуться. Но слабость и жар сделали свое дело — руки и ноги не слушались, в ушах звенело. Дернувшись еще пару раз, он снова погрузился в спасительное забытье.

Ярина, утерев со лба пот, сделала мазь из меда и трав, сменила ему повязку, и отправилась на поиски еды. Вернулась к ночи, уставшая, но довольная, с туеском грибов, черемши, крапивы и корней рогоза. Через час рогоз был запечен в золе, а грибы и травы превратились в сытную, густую похлебку. Больного следовало покормить, иначе у ослабшего тела не хватит сил отогнать болезнь.