Голубка в Вороньем логе

Магистр сдался под натиском мужчины, встретившего истинную пару. Ту, к которой испытывал нечто большее, чем физическое влечение. Неизъяснимую тягу, одержимость.

Их акт походил на солнечное затмение. Корбл накрывал тело девушки своим и сгорал, опаленный ее светом. Осыпал поцелуями податливое юное тело, запоминая каждый изгиб, каждую восхитительную выпуклость, манящую впадину. Вдыхал аромат ее волос, самозабвенно шептал на ушко дерзкие комплименты.

Она отзывалась со всей страстью, отвечая тихим вздохом удовольствия. Покорялась и покоряла сама. И лишь когда Корбл достиг высшей точки наслаждения, вдруг замерла. Отстранилась, широко распахнула нереально большие антрацитовые глаза.

Обернулась голубкой и выпорхнула в коридор.

— Стой! — приказал Корбл. — Не уходи!..

Но она не вернулась. Не откликнулась на призыв.

Корбл бросился одеваться, в надежде отыскать белую голубку среди коридоров замка. Отыскать и больше никогда не выпускать из рук. Пусть ведьма, пусть хоть сам дьявол в обличии женщины, но она будет принадлежать ему.

Взгляд проклятого рыцаря натолкнулся на серебряную брошь. На ветке боярышника осталась алая капелька крови. Его или ее? Кто из них отбросил вещицу в порыве страсти и укололся об острый край?

— Какая разница… — признался Корбл. — Главное, что я уже не смогу носить ее с честью. И нисколько не стыжусь падения…

С размаху наступил на хрупкую брошь, и та рассыпалась жалкой горской серебра.

Глава 16

Валерия

Я не знаю, что произошло в ту ночь. Единственное определение, что приходит на ум, — свершилось чудо. Мое тело словно было запрограммировано, чтобы дарить удовольствие. Главному мужчине моей жизни. Единственному, предназначенному свыше. Прочитав в его глазах безудержную страсть, я не смогла отказаться. Чувствовала над ним свою власть и упивалась этим. Никогда прежде не испытывала подобного.

Может, я и ведьма, но пожар моих чувств предназначен только ему. Никто другой не смог пробудить во мне наследие, доставшееся от отца.

Я все же голубка — такая же белая и легкокрылая, какой была сестра. Но, в отличие от нее, не страшусь летать. Этот дар проснулся и стал частью меня, проник в кровь, пробудил неизведанные прежде ощущения. Не было ни боли при трансформации, ни удивления. Все получилось само собой, точно так и было задумано.

Сбежав от Корбла, вылетела в окно и затаилась в саду. Мне непременно нужно было вернуться в мыльню. Переодеться, нанести грим и вставить линзы. Без всей этой бутафории о старушке Габи можно забыть. К тому же неизвестно, как долго смогу оставаться в измененном виде. Не хотелось оказаться голой посреди деревьев.

— Прости меня, — прошептала в темноту, — но я не могла поступить иначе. Не могла остаться…

Переминаясь с лапы на лапу, наблюдала за окнами спальни Корбла. Вот в них загорелся свет — тусклый, неровный. Хозяин все же решил отправиться на боковую. А мне пора принять привычный облик.

Влетела в кухню. Затаив дыхание, прошмыгнула мимо спящего Диди. Добралась до мыльни. О, чудо! Вещи остались нетронутыми.

— Только бы никто не вошел, — шепнула я себе под нос.

Впопыхах наносить грим — то еще удовольствие. Тем более что работать приходилось практически наощупь. Зажечь лампу или свечу я так и не решилась.

К счастью, начался рассвет. Надо же, как быстро пролетела ночь. Осталось надеяться, что Фреджа не заметит моего отсутствия.

Замок потихоньку просыпался. Загремела посуда в кухне. Десятки ног протопали к капелле. Пора выходить.

Вернулась в спальню хозяйки. Снова повезло — Фреджа еще спала, сложив руки под головой. Улыбалась и что-то бормотала себе под нос. Не иначе, как видела прекрасный сон. Осторожно, чтобы не разбудить раньше времени, я воспользовалась ванной, убедилась, что выгляжу как старушка Габи.

Внешне все осталось прежним. Но внутри меня произошли разительные перемены. Страх быть разоблаченной смешался с томительным послевкусием, оставшимся после ночи любви. И пусть ноют руки от непривычки летать, сладко потягивает низ живота и слипаются глаза. Оно того стоило!

— Доброе утро! — пропела я над ухом Фреджи. — Пора вставать и радоваться новому дню.

Хозяйка сморщилась и капризно надула губки. Свернулась на кровати в клубок.

— Не хочу, — произнесла плаксиво, — мне снился такой прекрасный сон. Лучше пойди, принеси завтрак.

Пришлось выполнять, не спорить же с упрямицей. Кажется, не я одна хорошо провела ночь.

Догадки подтвердились. Джереон весь сиял от счастья и поблагодарил меня за настойчивость. Благодаря ей он сумел понравиться Фредже и теперь только и мечтал о новом свидании.

— Очень рада за вас обоих, — восхитилась я. — Раз ты так увлечен хозяйкой, может, сам отнесешь ей завтрак?

— Думаешь, ей понравится? — засомневался он. — Не прогонит из спальни? Что она любит?

— Фреджа любит заботу и сладости, — намекнула я. — Ты собирай поднос, а я приготовлю ее к встрече.

Разумеется, хозяйка не отказалась от такой перспективы. Пусть Джереон не магистр ордена, не владелец замка и поместья, зато он предан ей и полон стремления исполнять малейшую прихоть. Скучать в его обществе уж точно не придется.