Голубое утро

«Снова Зиммельман! — поразилась Вермюлер. — Пришло время заняться вплотную нашим замечательным доктором…».

— Вы давно его знаете? — спросила писательница.

— Несколько лет. Можно сказать, что мы c ним друзья.

— Даже так? — удивилась женщина. — Вы были в его клинике?

— Да… Нет… — пробормотала красавица и покраснела.

— Так да? Или нет? — переспросила Вермюлер, внимательно глядя на собеседницу.

— Нет, — твёрдо заявила фотомодель.

— Ну, нет, так нет, — спокойно порешила писательница.

Женщины поболтали ещё немного и расстались довольные друг другом. Затем Вермюлер отправилась собирать вещи. Точнее, так она сказала. На самом деле вещей-то y неё не было, но ей нужно было потянуть время, пока госпожа Кранс вернётся из полиции домой. Синди уезжала в пять вечера, и времени было предостаточно.

После общения c обворожительными моделями писательница решила заняться своей внешностью и направилась в душ. Когда её роскошные волосы заблестели первозданной чистотой, Вермюлер вспомнила, что фена-то y неё нет. Писательница припомнила, что видела нечто подобное в спальне Сильвы, поэтому женщина уверенно отправилась туда. Но её ждало разочарование. Нет, сам фен был на месте, но он не работал… Вермюлер недовольно щёлкала кнопочками, надеясь на чудо, но фен, как назло, не включался!

«Я же помню, что он работал! Она отчётливо слышала его за стенкой в ночь убийства. Что за невезение!» — вздохнула женщина и отправилась за помощью к Синди.

На этот раз фен работал исправно, и уже через полчаса Вермюлер могла соперничать по красоте c хозяйкой дома, по крайней мере, так казалось писательнице. Настроение y женщины было превосходное. Именно такое, какое бывает y женщины, вышедшей от парикмахера.

Писательница справилась со своей причёской не хуже самого Бигуина. «Если он жив ещё», — вздохнула Вермюлер. Дело в том, что когда ей требовалось сделать причёску, она всегда направлялась в красивый салон на углу Квелинстрат c магическим именем "Жан-Клод Бигуин". Подобные салоны она встречала в Брюсселе и в Париже, после чего сделала вывод, что этот самый Бигуин — выдающийся мастер. Имена других парикмахеров она просто не знала.

— Ну, вот я и готова, — произнесла сияющая писательница, появившись в холле.

— У вас даже не было вещей? — удивилась Синди.

— Разумеется нет, я же ехала на вечеринку, a не в турне вокруг Европы, — улыбнулась Вермюлер. — Никто не знал, что моё пребывание в этом доме так затянется!

— Я сама не знала, — понимающе закивала Синди, пожав на прощание руку. — Рада была познакомиться c вами. Надеюсь, когда-нибудь прочитать что-нибудь из ваших сочинений.

— Непременно вышлю вам свой следующий роман, — пообещала писательница. — Название я уже придумала: "Злосчастный замок".

— Что-то мне оно напоминает, — задумалась фотомодель, закрывая на замок входную дверь. — B любом случае, спасибо, что посетили меня. Могу подбросить вас до города.

— Нет-нет, — отказалась женщина. — Зайду попрощаться ещё к госпоже Кранс.

— Передайте ей от меня привет, — кивнула на прощание Синди инаправилась к своей огненно-рыжей машине.

17.

Вермюлер дождалась отъезда девушки и отправилась в глубину сада к заветной калитке. Собственно, сада, как такового, и не было. Скалистый берег, покрытый зелёной растительностью, круто спускался к морю. Где-то посреди этого спуска проходил проволочный забор, отгораживающий территорию.

Здесь же писательница обнаружила старую калитку, назначение которой было чисто символическое. Забор можно было преодолеть фактически в любом месте, раздвинув нити проволоки. Однако, к калитке вела тропинка, которая продолжалась и дальше, поэтому Вермюлер решила не усложнять себе жизнь и пошла по тропинке. Почти сразу за калиткой она раздваивалась. Правая — круто спускалась вниз, a левая — шла по кромке скалы в сторону соседней виллы. Женщина без раздумий направилась по ней.

Дом госпожи Кранс показался буквально через пять минут. Это был старый, но добротный особняк в типично английском стиле. Он несколько нелепо выглядел на фоне средиземноморской природы, но, тем не менее, радовал глаз.

Вермюлер, консерватор от природы, была приверженцем английского стиля в архитектуре. Что, в общем-то, в Бельгии, в отличие от Испании, совсем не редкость. Как бы то ни было, но белый оштукатуренный коттедж c тёмными деревянными балками выглядел весьма экзотично здесь, на побережье Средиземного моря.

Писательница взглянула на часы. Было уже пятнадцать минут шестого. «Самое время заглянуть на чай!» — обрадовалась женщина и постучалась в дверь, поскольку звонка она не обнаружила.

Вермюлер постучала ещё и ещё раз. Никто не отвечал, и это ей совсем не понравилось. Женщина уже настроилась на чашку настоящего английского чая, a менять свои планы она не любила. Наконец, послышались шаги за дверью и писательница облегчённо вздохнула.

На пороге стояла госпожа Кранс, но первое, что бросилось в глаза Вермюлер, это бриллиантовое колье на шее "старушенции". Собственно, ради него она сюда и пришла.

— Надеюсь, я не помешала вам, госпожа Кранс, — извинилась писательница и вошла в дом.