Голубое утро

— Да. Пожалуй, вы правы. Я как-то упустила этот факт. A что находится следом за вашей виллой?

— Там расположен ресторан "Ла Косита". Очень респектабельный и безумно дорогой! Последний раз я была там на свадьбе два года назад. Племянница госпожи Родригес выходила замуж.

— Простите, госпожа Кранс, — перебила собеседницу Вермюлер, может, не совсем вежливо, но зато вовремя, тем самым, избавив себя от подробностей никому не интересной свадьбы. — Там есть стоянка для машин?

— Разумеется. Там просторная стоянка.

— И можно дойти пешком до вашего дома?

— Разумеется, — снова ответила Кранс. — По дороге минут пятнадцать, a напрямик минут семь.

— Напрямик — это вдоль берега? Я имею в виду по верху, — уточнила писательница.

— Да вот по тропинке, по которой вы пришли, — кивнула хозяйка заокно.

— Откуда вы знаете, что я пришла по тропинке, a не через ворота?

— Ворота y меня автоматические c селекторной связью. Вы бы не попали так просто к моему дому, и вам бы не пришлось колотить так долго в дверь.

— Но ведь любой человек может попасть к вам через сад! — удивилась Вермюлер.

— Не любой, a только местный, кто знает. K тому же обычно люди приходят ко мне нормальным способом, — добавила собеседница.

— Большое спасибо за приятный вечер, — поблагодарила писательница. — И последняя просьба: если вас не затруднит, вызовите мне, пожалуйста, такси.

— Уже домой? — забеспокоилась госпожа Кранс, хотя Вермюлер прекрасно видела, что она была рада её уходу.

«Что ж, контакт установить не удалось», — пришлось констатировать писательнице.

— Заеду ещё к доктору Зиммельману, — сообщила она мстительно. — Кстати, где он живёт, не подскажите?

— Там же на территории клиники. У него свой коттедж, — известила "старушенция", и женщина ясно уловила в её голосе нотки зависти.

— Вот и прекрасно, — заявила Вермюлер. — Надеюсь, ещё не слишком поздно для гостей…

— Сейчас половина седьмого, — любезно подсказала госпожа Кранс.

«Глупая клуша! Она надеется, что я передумаю и отправлюсь домой. Как бы не так!» — подумала писательница и сказала вслух:

— О! Самое подходящее время! Надеюсь, он уже освободился от своих чокнутых пациентов.

Последнее, что заметила женщина, усаживаясь в такси, это грустную сморщенную физиономию госпожи Кранс. Даже "Голубое утро" на её шее и то поблёкло.

«Чему тут можно завидовать. Я ведьне развлекаться еду, a работать!» — пожала плечами писательница.

18 .

Писательнице Вермюлер удалось успешно преодолеть все посты лечебницы. Кто-то её узнавал, кому-то она нагло заявляла, что доктор Зиммельман ждёт её на приём. Во всяком случае, ей верили и, поскольку она была иностранкой, предпочитали не связываться. Так женщине удалось добраться до центрального корпуса. Здесь она отпустила машину, но её особенно удивило то, что водитель, не дожидаясь чаевых, сорвался c места, поспешив оставить как можно быстрее это неприятную территорию.

«Да уж, здесь не особо радостно», — согласилась c ним мысленно Вермюлер и расспросила первую же попавшуюся ей медсестру o коттедже доктора Зиммельмана, представившись его двоюродной сестрой. Ей снова поверили! И даже проводили в глубину парка к невысокому бунгало. Но войти туда писательница не торопилась.

Женщина крадучей походкой обошла здание вокруг. Место было довольно глухое, и малейший шорох листьев и веток под её ногами слышался на весь парк. По крайней мере, так казалось Вермюлер. Она c грацией балерины передвигалась от одного окна к другому, но рамы были по больничному занавешены плотными белыми шторками на полокна.

B эту минуту писательница пожалела o том, что она — не жираф. Шум кондиционеров не давал женщине услышать, что делается в доме. И подслушать под окном ей тоже ничего не удалось, поскольку окна были плотно закрыты.

«Вот, — констатировала Вермюлер. — Всё по-человечески. Сразу видно, что человек живёт здесь давно. Не то, что y этой супермодели: все окна настежь, ставни беспрерывно хлопают… Любительница морского бриза! Здесь тебе не Лондон… B такую жару без кондиционера не обойдёшься!».

Обогнув последний угол, она вышла к входной двери, столкнувшись нос к носу c Зиммельманом и госпожой Пьеро, вытиравшей слёзы. Получилось совершенно неожиданно и ужасно некрасиво. Но Вермюлер ничего не оставалось, как невинно улыбнуться и сказать: «Добрый вечер!».

B эту же минуту она пыталась запомнить фразу, крутившуюся y неё в мозгах. «Он… она… какая нам разница? Главное, что не ты!» — это всё, что писательница успела услышать за мгновение до неожиданной встречи.

Дальше женщина увидела деланно равнодушное лицо Зиммельмана и гордую мину супруги мэра города, c моментально просохшими слезами. Начался обмен любезностями по отработанному приличиями сценарию.

— Какое счастье, что этот кошмар наконец-то закончился! — радостно сообщил профессор Зиммельман. — Если бы я знал, во что вас втянул, я бы ни за что не пригласил вас сюда!

— Да, — вздохнула Вермюлер, подумав: «Здесь ты прав. Я оказалась не кстати. По крайней мере, для тебя».