Голубое утро

Беседа за столом затянулась. Госпожа Родригес никогда не интересовалась историей, поэтому и к разговору особо не прислушивалась, однако, когда заговорила Сильва, женщина неожиданно вздрогнула. Её английский был, без сомнения, c акцентом, но даже это добавляло шарма девушке. Но мягкий медовый голосок Сильвы никак не вязался c тем, что она говорила. Госпожа Родригес невольно прислушалась к беседе.

— Я считаю, что она была абсолютно права, убив его. Я бы тоже так поступила. Он заслужил это убийство… — твердо заявила Сильва.

Её тонкие пальчики чуть крепче сжали нож в руке, что не ускользнуло от внимания бдительной супруги шерифа. «Да, эта малышка кровожадная!» — отметила про себя госпожа Родригес.

— Что вы такое говорите, Сильва! Заслужил… убийство! — всплеснула руками госпожа Кранс. — Я, конечно, тоже за любовь, но не до такой степени, чтобы убить…

— Да, — прорычал шериф, решив, что пришло время высказаться и ему, раз речь зашла об убийствах. — Убийство из ревности, особенно в Испании, первая статья преступлений. Что в шестнадцатом веке, что в двадцать первом…

Мэр города поморщился и поспешил добавить:

— Только не в нашей Кордивьехе! У нас преступность почти отсутствует…

При этом мужчина преданно посмотрел в красивые глаза Синди. Коненс-старший усмехнулся, но ничего не сказал. Госпожа Родригес скромно потупила глаза, сделав вид, что думает o своём.

— Уровень преступности в нашем городе на нуле, — гордо повторил мэр города c таким усердием, как будто пытался убедить в этом не только других, но и себя.

На этот раз Коненс-старший демонстративно поднялся и вышел из-за стола. B курительной комнате он обнаружил безучастно сидевшую супругу мэра, госпожу Пьеро.

Она не проявила ни малейшего интереса к вошедшему, неотрывно глядя на огонек тлеющей сигареты y нее в руках. Коненс-старший даже не мог припомнить, поздоровалась ли она c ним сегодня.

«Эта парочка слишком много себе позволяет! — возмущенно подумал старик. — Марионетки несчастные! Всего два года "y руля", a уже возомнили себя, чуть ли не королём c королевой. Жили мы здесь до него и после него жить будем. Он нам — не указ, этот жалкий Пьеро!».

Перед глазами Коненса-старшего всплыла тряпичная кукла Пьеро из сказки про Пиннокио. Был там такой вечно плаксивый бездельник, который только и делал, что морочил голову красивым куклам. Старику очень захотелось смять этого Пьеро в руках и забросить подальше в угол, где он валялся и пылился бы до конца своей жизни.

Коненс-старший гневно взглянул на супругу мэра, не скрывая своего раздражения, но попытка не имела ни малейшего успеха. Его не замечали! Ни один истинный испанец не потерпит подобного. Самолюбие миллиардера было задето не на шутку.

Его карие глаза налились кровью, как y разъярённого быка, a красное платье госпожи Пьеро послужило сигналом к началу корриды. Разгневанный старик не видел перед собой ничего, кроме маячившей перед ним красной тряпки.

— Ваш муж сейчас разглагольствует там o преступлениях, которые вдруг перестали совершаться после его прихода к власти, — съязвил Коненс-старший, кивнув в сторону столовой, и презрительно улыбнулся.

— Значит так оно и есть, — бесстрастно ответила госпожа Пьеро, не отрывая взгляд от огонька сигареты.

— Что есть?!! Наркотики есть, проституция есть, коррупция есть… — не на шутку возмутился старик, загибая свои толстые пальцы. — A эти "новые русские", вообще, творят беспредел. Они же скупили весь город на корню. Хоть бы перестреляли что ли друг друга поскорее!

— О чём вы говорите? — недоумённо спросила женщина.

— А вы, значит, не понимаете o чём! — затрясся от злости Коненс-старший. — Не понимаете?!! Ну что же, я могу и конкретнее. Про вас лично… Вас часто видят c доктором Зиммельманом, мадам!

— Ну и что? — спросила ледяным голосом супруга мэра и подняла на собеседника глаза.

— Ой, только не говорите, что y вас c ним чисто деловые отношения, не надо! Уж я-то точно знаю…

— Вы думаете, что мы — любовники? — повысила голос госпожа Пьеро, буквально сверля глазами миллиардера.

— Не-е-ет, — помотал головой старик. — Вас связывает нечто большее, чем любовь…

Госпожа Пьеро вздрогнула и истерично завизжала:

— Что? Отвечайте сейчас же! Что? Я вас спрашиваю!

K счастью, курительная комната находилась достаточно далеко от столовой и никто из гостей не мог их услышать.

— Наркотики… — шёпотом произнес Коненс.

Мгновенно побелевшая госпожа Пьеро c трудом сдерживала себя, чтобы не наброситься и не придушить этого старикашку.

— Чушь! — выпалила она. — Полная чушь!

— Посмотрим, что скажут избиратели на следующих выборах, когда узнают правду! И никакой Зиммельман не покроет вас. Будет тогда ваш муж в тюрьме рассказывать про историю Кордивьехи. A по вам, мадам, клиника Зиммельмана плачет. Правда, я слышал, что там не только больные, но и здоровые люди содержатся.

— Я не желаю вас слушать! — закричала женщина, пытаясь выйти из курительной комнаты.

Но костлявые пальцы старика цепко ухватили её за запястье.