Голубоглазый юноша

Вскоре все собрались в палатке Руперта, чтобы обсудить меры безопасности, которые было необходимо принять перед наступлением ночи. Преследования на обратном пути как будто не было, поэтому большинство склонялось к мнению, что в беднягу угодила шальная пуля. Завернутое в брезент тело погрузили в кузов пикапа; его предстояло доставить в город, оттуда Красный Крест должен был отправить его в Италию.

Руперт предупредил всех о необходимости утроить бдительность и поручил мужчинам по очереди нести караул. Местные власти, оповещенные по рации, обязались прислать полицейских. Весь лагерь напрягся, хотя Джинни и все остальные старались успокоить женщин и детей. Атмосфера изменилась мгновенно: недавняя уверенность сменилась крайней настороженностью и страхом. До Джинни только теперь дошло, насколько опасна их работа: связанные с ней риски требовали самого серьезного отношения.

Руперт снова позвал Джинни к себе в палатку. Он с мрачным видом сидел за своим самодельным столом.

– На следующей неделе я отправляю тебя и некоторых других женщин по домам. Мне только что доложили, что вчера вечером в нескольких милях отсюда орудовал еще один снайпер.

Джинни знала, что ее сменит мужчина. Руперт из сил выбивался, чтобы защитить их всех, умея при необходимости действовать эффективно и очень профессионально.

– Так мне будет легче. Ты провела здесь два с половиной месяца, это почти весь положенный срок командировки. Хватит, ты свое отработала.

В эти два месяца, не в последнюю очередь усилиями Джинни, лагерь работал, как часы.

– Я бы лучше осталась, – тихо возразила Джинни. – Мы просто отменим поездки в горы. – Повстанцы и бойцы оппозиции редко выбирались из пещер и спускались вниз.

– Знаю я тебя. Не сомневался, что ты так скажешь. Нет, тебе пора домой, – твердо сказал Руперт, и она поняла, что спорить бесполезно. Решение было принято.

Поблагодарив его, она ушла. Порядки в лагере отчасти смахивали на армейские: делай то, что тебе говорят. Руперт командовал лагерем по-военному. В нем проснулся отставной офицер, привыкший, чтобы ему повиновались. У себя в палатке Джинни сказала женщинам, что их отправляют домой. Мужчин он оставлял, а женщин торопился убрать – по возможности всех. Если бы они остались, он бы лишился покоя и не смог бы правильно выполнять свои обязанности. Женщинам ее сообщение принесло облегчение. Желание остаться высказала одна Джинни; если бы Руперт ей позволил, она бы не уехала.

Гибель Энцо на много дней омрачила настроение всему лагерю. Больше происшествий не было, но Руперт остался верен своему решению избавиться от женщин, причем список возглавляла Джинни, со дня на день ждавшая замены. В день прибытия ее сменщика Руперт опять собрал женщин у себя в палатке.

– Завтра вы отправляетесь, – тихо начал он. – Ходят настойчивые слухи, что здесь скоро станет жарко. Думаю, лагерь придется переместить. Но это произойдет уже без вас.

Он поблагодарил всех за безупречную работу. Когда все разошлись, он попросил Джинни остаться и немного поболтал с ней.

– Работать с тобой было удовольствием, – сказал он. – Еще до твоего прибытия сюда я слышал о тебе восторженные отзывы, но действительность превзошла все ожидания. – Он улыбнулся. – Ты чертовки храбрая женщина. Отличная работа! – Это была наивысшая похвала, на какую был способен этот образцовый профессионал. – Надеюсь, дома у тебя тоже все будет отлично, и мы с тобой еще встретимся в каком-нибудь жутком местечке. Есть места поприличнее, но они определенно не для нас.

Сам он всегда предпочитал опасность. Ему не хватало приливов адреналина, испытанных в бою, и он хладнокровно шел на риск. Это был настоящий воин, умевший по достоинству оценить такую женщину, как Джинни. Она тоже ничего не боялась. Даже после убийства Энцо она не запаниковала, а спокойно и уверенно достигла лагеря, помогая другому всаднику удерживать убитого в седле. Ей и в голову не пришло испугаться, что ее тоже может настигнуть пуля.

– Ты немного побудешь в Нью-Йорке? – спросил он, считая своим долгом развлечь Джинни светской беседой.

– Я никогда там надолго не задерживаюсь, – с улыбкой ответила Джинни. – Я вроде тебя. Мое место здесь. Здесь, делая эту работу, я оживаю. В Нью-Йорке мне скучно.

– А как же, там же не ждешь, что по тебе откроют пальбу из пещеры! Этой радости там нет. – Оба знали, что риск – часть их работы, за это они ее и ценили.