Голубоглазый юноша

Вечером в палатке-столовой был устроен сдержанный, но все равно веселый прощальный вечер. Назавтра Руперт провожал отъезжающих. Вместе с Джинни лагерь покидали пять женщин: две француженки из Лиона, присланные полгода назад французской организацией, англичанка и две немки. Джинни обошла своих подопечных, женщин и детей, и со всеми простилась. В ту минуту, когда пикап выезжал из лагеря, она уже скучала по сплотившему работников лагеря товариществу. Всю дорогу до Асадабада и дальше до Джелалабада, откуда вылетал их рейс в Кабул, шесть женщин без умолку болтали. Радовались отъезду только француженки, а немки и англичанка грустили так же, как Джинни. Все они знали, что им будет нелегко снова привыкать к цивилизованной, расслабленной жизни.

В разговоре выяснилось, что Джинни занимается этим уже целых три года. Никто из тех, кого они знали, не задерживался «в поле» так долго. Но для Джинни другой жизни теперь не существовало. Меньше всего она стремилась засесть за канцелярский стол в Нью-Йорке. Риск и лишения стали ее жизнью.

Только когда рейс из Джелалабада приземлился в Кабуле, Джинни снова задумалась о своей жизни в Нью-Йорке. Обычно она боялась возвращаться в пустую квартиру, к жизни, не достойной так называться. Но в этот раз ей не терпелось очутиться в Нью-Йорке. Предстояло найти Блу. Она надеялась, что он появится у нее в квартире в тот день, когда планировалось ее возвращение. Если этого не произойдет, Джинни примется за поиски и перевернет весь город вверх дном. Ее не покидало странное паническое чувство, похожее на перекатывающуюся через нее волну: она не перестала думать о том, что случится, если она больше никогда не увидит Блу. Джинни знала, что будет полностью опустошена. Нет, она его непременно отыщет!

Уже в кабульском аэропорту она попробовала позвонить Блу по скайпу, не получила ответа и до отлета успела отправить ему мейл. Во время ожидания следующего рейса в Лондоне она возобновила попытки, но Блу не отвечал ни по скайпу, ни по электронной почте. Где бы он ни находился, он сидел тихо-тихо. Как бы снова не забился в домик-аппаратную… Начался апрель, холода опасаться уже не приходилось, поэтому паниковать причин не было. Тем не менее Джинни хотела найти Блу как можно быстрее, узнать, как его дела, почему он бросил школу. Она пообещала Бекки, что, найдя его, обязательно навестит в Лос-Анджелесе отца.

По пути в Нью-Йорк размышления о Блу были прерваны сном. Проснулась Джинни с этими же мыслями. Она все время видела его мысленным взглядом – то озорного, то серьезного. При приземлении она бодрствовала. Приехав к себе, она бросила вещи и поспешила в аппаратную. Но Блу там не было. Городские службы опомнились и повесили на дверь аппаратной здоровенный замок. Джинни застыла в нерешительности, не зная, где искать Блу.

Назавтра она, даже не позавтракав, отправилась в «Хьюстон-стрит» и нашла Хулио Фернандеса. Тот сказал, что Блу даже не попытался приспособиться к жизни в приюте, все его мысли были на улице, как и у некоторых других ребят. Такая жизнь была им привычнее, а порой и легче, невзирая на неудобства и риск. Фернандес пожелал Джинни удачи в поисках.

Она позвонила Шарлин, тете Блу, но и та не знала, где он. За время отсутствия Джинни Шарлин не получала от него вестей, да и вообще не говорила с ним уже семь месяцев. Она напомнила Джинни о своем предупреждении, что Блу сбежит.

Джинни искала его по другим приютам, в местах, где, по слухам, собирались бездомные подростки. К концу недели у нее опустились руки. Теперь оставалось только ждать, что он вдруг появится у нее в квартире. Джинни послала ему несколько мейлов о своем возвращении, но все они остались без ответа. Она разместила на сайте для бездомных детей объявление для него на случай, если его ноутбук украден или потерян. Теперь все способы были исчерпаны. В унылом настроении она направилась в офис SOS/HR сдавать отчет. Там знали о снайпере и радовались, что она осталась невредимой. Рада была и Бекки, слышавшая о несчастье в новостях. Их отцу, принимавшему новое лекарство, становилось все лучше, хотя они знали, что облегчение временное, в конце концов ему снова станет хуже. Лекарство было лишь замедлителем болезни Альцгеймера. Джинни еще раньше предлагала поговорить с отцом по телефону, как только вернется в Нью-Йорк, но Бекки сказала, что при телефонных беседах он по-прежнему путается.