Голубой Марс

Он покинул Кандор, ни с кем не попрощавшись. Его знакомые должны были понять, да они и сами часто улетали на время. Они все когда-нибудь возвращались, чтобы парить над каньонами, а потом вместе проводить вечера на Сияющей горе. Теперь улетел и он. Спустился по необъятному Меласу, свернул на восток в Копрат. Часами парил над этой местностью, над ледником 61-го, одолевал залив за заливом и уступ за уступом, пока не прошел через Врата Довера и не оказался над расширяющимися просторами каньонов Капри и Ио. А затем – над заполненными льдом хаосами, где потрескавшийся лед был более гладким, чем земля, что осталась под ним. Далее он пересек беспорядочную Жемчужную землю и полетел на север, вдоль железной дороги, ведущей в Берроуз, а перед станцией Ливия отклонился на северо-восток – в сторону Элизия.

Его массив теперь превратился в отдельный материк в северном море. От большой земли на юге его отделял узкий пролив, имевший вид ровной полосы черной воды с белыми плоскими льдинами и прерываемый островками, прежде бывшими пиками Эоловой горы. Гидрологи Северного моря хотели сделать этот пролив жидким, чтобы течение проходило через него из залива Исиды в залив Амазония. Для этого они построили ядерный комплекс в западном конце пролива и вкачивали бо́льшую часть вырабатываемой энергии в воду, создавая искусственную полынью, где ее поверхность круглый год оставалась в жидком состоянии, а на обоих берегах сохранялся умеренный мезоклимат. Паровой шлейф от реактора был виден Ниргалу с Большого Уступа, пока он долго опускался вдоль склона поверх густеющих лесов, где прорастали пихты и гинкго. Поперек западного входа в пролив был натянут провод, закрепленный так, чтобы ставить препятствия льдинам, проплывающим по течению. Ниргал летел прямо над скоплением айсбергов к западу от провода, и ледяные осколки казались ему плавучим стеклом. Затем проследовал над черной, свободной от льда водой – это был самый большой жидкий участок, какой ему приходилось видеть на Марсе. Он пролетел над водой целых двадцать километров, во весь голос восторгаясь представшим ему видом. Затем впереди возник огромный невесомый мост, дугой перекинувшийся через пролив. Черно-фиолетовая полоса воды под ним была усеяна парусниками, паромами и баржами, каждая из которых оставляла за собой длинные следы в форме буквы «V». Подлетев к ним, Ниргал дважды обогнул мост, чтобы насладиться зрелищем, не похожим ни на что из виданного им на Марсе прежде – всем этим морем, представлявшим целый мир будущего.

Он продолжил путь на север, над равнинами Цербера, мимо вулканического купола Альбор, чей резкий пепловый конус выступал на краю Элизийского горного массива. Гораздо более высокие горы массива так же выделялись, напоминая Фудзияму, и их изображение использовалось многими сельскохозяйственными кооперативами региона. Территория соседней с вулканом равнины использовалась для земледелия. Здесь располагались фермы с неровными границами, зачатую ступенчатые и как правило разделенные полосами и клочками леса. На верхних участках равнины росли молодые незрелые фруктовые деревья, и каждое стояло в горшке. А ближе к морю простирались рисовые и пшеничные поля, разделенные ветроломными полосами из оливковых деревьев и эвкалиптов. И все это лишь в десяти градусах к северу от экватора, где были дождливые умеренные зимы и знойные и солнечные долгие летние дни. Этот край даже прозвали Марсианским Средиземноморьем.

Ниргал продолжил путь на север, следуя вдоль западного побережья, что просматривалось в линии осевших на мель айсбергов, украсивших собой край ледяного моря. Глядя на простиравшиеся внизу просторы, он не мог не согласиться с известной мудростью: Элизий был прекрасен. На западном побережье, как он слышал, проживало больше людей. Оно было изломанным, с множеством борозд, и в местах, где они переходили в лед, были построены квадратные гавани – Сур, Сайда, Пирифлегетон, Герцка, Моррис. Лед нередко преграждали каменные волнорезы, перед которыми стояли ряды небольших лодок, ждавших открытия канала.

В Герцке Ниргал повернул на восток и начал двигаться вглубь острова. Он летел в гору вдоль пологого склона массива Элизий, минуя полосы садов, которые опоясывали остров. Здесь и располагалось большинство жителей Элизия, в этих активно культивируемых сельскохозяйственных зонах, тянущихся вверх по склону к возвышенности между горой Элизий и его северным пиком – куполом Гекаты. Ниргал, словно облачко на ветру, пролетел между огромным вулканом и его младшим братом, миновав служившие им седловиной голые скалы.

Восточный склон Элизия оказался совершенно не таким, как западный: грубые голые скалы, обильно занесенные песком, сохранившие свое первобытное состояние благодаря тому, что попадали в область дождевой тени, создаваемой самим массивом. Лишь у восточного берега Ниргал снова заметил зелень, несомненно, ухоженную пассатами и зимними туманами. Города на восточной стороне напоминали оазисы, выросшие вдоль железнодорожной линии, что окольцовывала остров.