Голубой Марс

Он сорвал немного образцов пожелтевших иголок, листьев и побегов и принес их на свое рабочее место в теплице. За два часа работы с микроскопом искин не выявил никаких проблем. Тогда он вернулся и сорвал несколько образцов корней и еще иголок, листьев, травы и цветов. Трава вообще выглядела поникшей, хотя день был не жаркий.

Его сердце стучало, желудок сжимался, он проработал так весь день до самой ночи, но ничего не смог выяснить. Ни насекомых, ни патогенов. Но растения выглядели плохо – особенно листья картофеля. В ту же ночь он позвонил Саксу и обрисовал ситуацию. Так совпало, что Сакс как раз находился в университете Сабиси, и на следующее утро заехал к нему на маленьком марсоходе, последней модели кооператива Спенсера.

– Прекрасно, – сказал он, выбравшись и осмотревшись. Затем осмотрел образцы Ниргала в теплице. – Хм, – проговорил он. – Интересно.

Он привез с собой кое-какие инструменты, и они затащили их в дом Ниргала, после чего Сакс приступил к работе. В конце долгого дня он заключил:

– Ничего не могу найти. Придется взять несколько образцов в Сабиси.

– Ничего не можешь найти?

– Ни патогенов, ни бактерий, ни вирусов. – Он пожал плечами. – Давай возьмем немного картофелин.

Они вышли наружу и накопали их на поле. Некоторые были скрюченными, удлиненными, потрескавшимися.

– Что это такое? – воскликнул Ниргал.

Сакс слегка сдвинул брови.

– Похоже на веретеновидность клубней.

– Что ее вызывает?

– Вироид.

– Что это?

– Просто фрагмент РНК. Самый маленький из известных возбудителей инфекции. Странно.

– Ка, – Ниргал почувствовал, как его желудок сжимается. – И как он сюда попал?

– Вероятно, на каком-нибудь паразите. Он вроде бы передается по траве. Это нужно будет узнать.

И, собрав образцы, они выехали в Сабиси.

Ниргал сидел на футоне в гостиной Тарики, ему нездоровилось. Тарики и Сакс после ужина долго говорили, обсуждая ситуацию. Быстро распространяясь с Фарсиды на другие регионы, появлялись и другие вироиды; очевидно, они преодолели санитарный кордон в космосе и прибыли в мир, где до этого их никогда не было. Они были меньше вирусов, намного меньше, и на порядок проще. Просто цепочки РНК, как сказал Тарики, около пятидесяти нанометров в длину, только и всего. Индивидуумы имели молекулярную массу порядка 130 000, тогда как у наименьших вирусов она составляла более миллиона. Они были настолько малы, что, для того чтобы прервать их жизненный цикл, их нужно было центрифугировать при более чем 100 000 g.

Вироид веретеновидности клубней картофеля был хорошо изучен, сказал им Тарики, стуча по экрану и указывая на появляющиеся на нем схемы. Цепочка всего лишь из 359 нуклеотидов, выстроенных в замкнутую однорядную нить с короткими двухрядными участками. Подобные вироиды вызывали несколько болезней растений, включая побледнение огурцов, карликовость хризантем, хлоротическую крапчатость, каданг-каданг, экзокортис цитрусовых. Также бывали случаи, когда вироиды становились возбудителями заболеваний мозга у животных – почесухи, куру, болезни Крейтцфельдта – Якоба у людей. Для размножения вироиды использовали энзимы хозяина, после чего как регуляторные молекулы попадали в ядра зараженных клеток и там, в частности, нарушали выработку гормона роста.

Вироид, обнаруженный в бассейне Ниргала, продолжил Тарики, мутировал из вироида веретеновидности клубней картофеля. В университетской лаборатории все еще продолжалась его идентификация, но по болезни травы они четко поняли, что имеют дело с чем-то иным, с чем-то совершенно новым.

Ниргала мутило от одних только названий этих болезней. Он смотрел на свои руки, которыми так часто прикасался к зараженным растениям. Вироид поступал сквозь кожу в мозг, вызывая какую-нибудь форму губчатых энцефалопатий, грибком разрастающихся по всему мозгу.

– Мы можем с ним как-нибудь бороться? – спросил он.

Сакс и Тарики посмотрели на него.

– Сначала нам нужно выяснить, что это такое, – ответил Сакс.

Эта задача оказалась не из простых. Спустя несколько дней Ниргал вернулся в свой бассейн. Там он по крайней мере мог что-то сделать: Сакс посоветовал ему убрать с полей весь картофель. Эта была большая и грязная работа, похожая на охоту за сокровищами, только наоборот – он выкапывал пораженные болезнью плоды один за другим. Казалось, уже и сама почва стала носителем вироида. Существовала даже вероятность, что ему придется бросить поле, а то и весь бассейн. В лучшем же случае – достаточно было выращивать что-то другое. Пока никто не знал, как размножается вироид, а в Сабиси говорили, что это может быть вовсе и не вироид в том смысле, в каком его понимали раньше.

– Его нить короче, чем обычно, – сообщил Сакс. – Это либо новый вироид, либо что-то вроде вироида, только еще короче. В лабораториях Сабиси его уже называют virid.

Через неделю, которая тянулась очень долго, Сакс снова приехал в бассейн.

– Можно попробовать удалить его физически, – предложил он за ужином, – а потом засадить другие виды, те, что устойчивы к вироидам. Это лучшее, что мы можем сделать.

– А это сработает?