Голубой Марс

– Растения, чувствительные к инфекции, довольно специфичны. Твой участок заразился чем-то новым, но если ты посадишь новую траву и виды картофеля, то, возможно, тебе удастся окончить цикл этой почвы.

Сакс пожал плечами.

Ниргал ел теперь с большим аппетитом, чем на прошлой неделе. Даже такая вероятность решения проблемы стала для него облегчением. Он выпил немного вина и чувствовал себя все лучше.

– А это все странно, да? – сказал он, когда они пили бренди после ужина. – То, что иногда преподносит жизнь.

– Если ты называешь это жизнью.

– Ну да, конечно.

Сакс не ответил.

– Я тут читал новости в сети, – продолжил Ниргал. – Сейчас вообще много заражений. Я раньше и не замечал. Паразиты, вирусы…

– Да. Иногда я опасаюсь, что наступит мировая эпидемия. Что-то такое, что мы не сможем остановить.

– Ка! Неужели такое возможно?

– В мире много чего происходит. Популяционные всплески, резкие вымирания. По всему миру. Равновесие нарушено. Нарушаются балансы, о существовании которых даже не знали. Происходят вещи, которых мы не понимаем.

Непонимание чего-либо всегда расстраивало Сакса.

– Биомы рано или поздно найдут свое равновесие, – предположил Ниргал.

– Я не уверен, что оно вообще существует.

– Равновесие?

– Да. Может, это просто… – Он замахал руками, изображая чайку. – Периодическое равновесие, но не равновесие в целом.

– С периодическими изменениями?

– С постоянными изменениями. Многоуровневыми изменениями… иногда наступающими резкими всплесками…

– Как каскадная рекомбинация?

– Пожалуй.

– Я слышал, что математику способна по-настоящему понять только дюжина людей.

Сакс удивился.

– Не может такого быть. Во всяком случае, если говорить о математике в целом. И вообще, смотря что ты имеешь в виду под словом «понять». Вот, например, я знаю кое-что по такой-то теме. Ты можешь применить свое знание, чтобы построить модель в этой области. Но не предсказать, что будет потом. А я не знаю, как применить знание так, чтобы предположить какие-либо… реакции. Я даже не уверен, что его можно применить таким образом.

Затем он рассказал о точке зрения Влада на холоны, органические единицы, имеющие субъединицы и в то же время являющиеся субъединицами более крупных холонов, и на каждом уровне они объединялись, создавая следующий, и так в обе стороны, по принципу эмерджентности, до конца Великой цепи бытия. Влад разработал математические описания этих эмерджентностей, которых оказалось более одного типа, и у каждого типа было несколько родов свойств. Поэтому если получить достаточно информации о поведении двух последовательных уровней холона, то можно попробовать связать их математической формулой, а потом, вероятно, и найти способы их разорвать.

– Это лучший способ, какой мы можем применить для таких малых организмов, – заключил он.

На следующий день они позвонили в теплицы Ксанфа и заказали партию новых ростков и образцов нового штамма травы на основе той, что растет в Гималаях. К тому времени, как они туда прибыли, Ниргал уже вырвал в бассейне всю траву и бо́льшую часть мха. От этой работы ему становилось не по себе, но с этим ничего нельзя было поделать. А однажды, услышав, как на него закричал обеспокоенный глава семейства сурков, он сел и разрыдался. Сакс предался привычному для себя молчанию, отчего Ниргалу становилось еще хуже, потому что этим он напоминал о Саймоне и о смерти в целом. Ему нужна была Майя или кто-то, кто способен столь же легко и выразительно рассказывать о своем внутреннем мире, о душевных муках и стойкости духа. Но рядом был только Сакс, затерявшийся в своих мыслях, которые, казалось, поступали к нему на иностранном языке, личном идиолекте, с которого он сейчас не желал переводить.

Они начали высаживать новые ростки гималайской травы по всему бассейну, уделяя особое внимание берегам ручьев и их жилообразным ответвлениям, струящимся подо льдом. Крепкий мороз на самом деле помогал, убивая зараженные растения быстрее, чем здоровые. Зараженные они сжигали в печи вниз по массиву. На помощь приходили люди из соседних бассейнов, которые приносили ростки, которые можно было посадить взамен.

Прошло два месяца, и зараза отступила. Оставшиеся растения, судя по всему, были более устойчивы. Те, что были высажены позже, не заражались и не умирали. Бассейн выглядел по-осеннему, хотя стояла середина лета, но важнее всего было то, что прекратилось вымирание. Сурки смотрели на него, более встревоженные, чем когда-либо, – это вообще были беспокойные существа. И Ниргал вполне их понимал. У бассейна был разоренный вид. Но при этом создавалось впечатление, что биом все-таки сохранится. Вироид уходил, и теперь им было трудно даже найти его – как бы долго и усердно они ни центрифугировали образцы. Судя по всему, он покинул бассейн так же загадочно, как появился.

Сакс потряс головой.

– Если вироиды, которые заражают животных, станут более стойкими… – он вздохнул. – Хотел бы поговорить об этом с Хироко.

– Я слышал, люди говорят, она на северном полюсе, – горько проговорил Ниргал.

– Да.

– И?