Голубой велосипед

Леа вошла в комнату, заставленную шкафами с книгами. Какое-то время ее дядя, заложив руки за спину, расхаживал из конца в конец кабинета. Наконец остановился перед оставшейся стоять девушкой.

– Пусть между нами не останется недомолвок. Я отправился за тобой только ради того, чтобы избежать скандала, который бы бросил на нас тень. В семье достаточно и одной заблудшей овцы, твоего дяди Адриана. Буду счастлив, если тебе удалось обмануть комиссара Пуансо и лейтенанта Дозе своей комедией с Шапоном.

Леа почувствовала, что, несмотря на всю ненависть и презрение, которые он ей внушал, его следует переубедить.

– Это была отнюдь не комедия. Я действительно ищу работу. В доме больше нет денег.

Она с такой искренностью это сказала, что Люк Дельмас заколебался.

– Ты что, убеждена в том, что можешь спасти Мон-тийяк?

Леа не пришлось слишком напрягаться, чтобы ее глаза наполнились слезами.

– Нет, конечно. Но хоть немного станет легче. К тому же ожидается прекрасный сбор винограда.

Уже чуть мягче тот спросил:

– Почему ты так держишься за эту землю?

– Ты ведь, наверное, тоже дорожишь своим старым домиком в сосновом бору неподалеку от Марш-прима?

По тому, как Люк посмотрел на нее, она поняла, что задела его за живое. Этого человека все считали озабоченным лишь приращением своего состояния, а он со страстью занимался скромной, окруженной лесом овчарней, полученной им в наследство от его кормилицы.

– Да, понимаю, – отступая, сказал он. – Иди спать.

Леа не скрыла удивления.

– Надеюсь, ты все-таки не думала, что я выставлю тебя на улицу?

Свежая, элегантно причесанная, одетая в платье из красно-синего фуляра, кузина Коринна разбудила ее поздно, принеся поднос с завтраком. Леа не верила своим глазам: варенье, белый хлеб, масло и – о, чудо! – бриоши и круассаны! При виде восторга Леа Коринна улыбнулась.

– Не думай, что так каждый день. Благодаря папиным связям у нас есть все, но круассаны, например, бывают только два раза в неделю.

– Похоже, сегодня для меня удачный день! – с набитым ртом вымолвила Леа.

– Да не глотай ты так быстро. Тебе плохо станет.

– Тебе этого не понять. Такая вкуснятина! А кофе! Это же настоящий кофе! Как вы выкручиваетесь?

– Я тебе дам пакет. Кофе достает папин клиент, корабли которого ходят в Южную Америку, на Антиллы и не знаю куда еще. Когда одно из судов прибывает в Бордо, он снабжает нас сахаром, кофе, какао и тряпками.

– Тряпками?

– Да. Нам удается их обменивать.

– Вижу, у вас хорошо все налажено.

– Что делать! Как иначе в такое время?

Она произнесла эту фразу пронзительным голоском мещаночки, озабоченной поддержанием своего дома. "Через несколько лет она станет вылитым портретом своей мамаши", – подумала Леа, заранее жалея ее жениха.

– Уже поздно. Тебе бы следовало разбудить меня пораньше.

– Папа позвонил в Монтийяк.

– Поблагодари его от меня. Я поеду четырехчасовым поездом.

– А ты не можешь остаться до завтра? Мне бы так хотелось познакомить тебя с моим женихом!

– Не могу. Мне обязательно надо быть дома. Так что в следующий раз.

– Не настаиваю. Папа рассказывал мне, что у тебя полно хлопот. Но я прошу, чтобы ты вместе со мной побывала у портнихи на примерке моего свадебного платья. В этом ты не можешь мне отказать.

С облегчением дождалась Леа времени отправления поезда. В ее чемодане лежали сахар, кофе и три красивых отреза. Коринна настояла на том, чтобы проводить ее до вокзала. Своего дядю Леа больше не видела.

Она миновала поместье Приулетт. Еще одно небольшое усилие, и покажется дом, наконец-то избавленный от немецкого постоя. Она воображала радость обитателей Монтийяка, когда раскроется чемодан…

За кухонным столом сидели подавленные Камилла, Лаура, Бернадетта Бушардо, Руфь и старуха Сидони.

– Леа! – закричала Лаура, бросаясь сестре на шею.

– Наконец-то ты! – вздохнула осунувшаяся Руфь.

Бернадетта с опухшим от слез лицом стенала:

– Какое горе! Какой стыд!

Державшаяся за живот Сидони пробормотала:

– Бедная крошка!

Леа повернулась к молчавшей Камилле. Та встала.

– Что происходит?

– Уехала Франсуаза.

– Уехала? Когда? Куда?

– Думаю, вчера вечером. Но выяснилось это только сегодня утром. Она оставила письмо отцу, а также написала тебе, – сказала Руфь.

– Где письмо?

Гувернантка вынула помятый конверт из кармана платья.