Голубой велосипед

Раймон д'Аржила и Адриан были старыми друзьями. Оба любили Шамфора, Руссо и Шатобриана, но спорили из-за Золя, Жида и Мориака, снова сходясь во взглядах на Стендаля и Шекспира. Их литературные споры могли тянуться часами. Когда отец Дельмас приезжал в Белые Скалы, слуги говорили между собой:

– Смотрите-ка, снова святой отец со своим Золя. Пора бы ему понять, что хозяин того не переносит.

Из всех девушек только Леа была одета в темное платье, резавшее глаз в этот летний полдень.

Ей пришлось долго уламывать мать, чтобы та разрешила ей сшить это платье из тяжелого черного шелка в мелкий цветочек. Его линии подчеркивали тонкость талии, пышность груди и крутизну бедер. На голые ноги были обуты лодочки из красной кожи. Украшенную букетиком цветов в тон к лодочкам черную соломенную шляпку она лихо сдвинула набекрень. В руке держала опять же красную сумочку.

Само собой разумеется, первыми к ней подбежали братья Лефевры. Затем ее расцеловал Люсьен Бушардо, шепнувший перед тем Жану на ухо:

– А наша сестричка здорово сложена.

В свою очередь подошел Филипп Дельмас и, покраснев, тоже поцеловал сестру. Сразу же отойдя от него, Леа повернулась к Пьеро, который бросился к ней на шею, сбив шляпку.

Отвечая поцелуем на поцелуй, Леа сказала:

– Пьеро, я очень рада тебя видеть!

Расталкивая толпу поклонников, наконец, сумел пробиться к девушке и доминиканец в белой рясе.

– Дайте же мне пройти и обнять крестницу!

– Дядюшка Адриан, как это хорошо, что вы приехали! Но что с вами? Вы выглядите озабоченным.

– Пустяки, милочка, пустяки. Как же ты выросла! А ведь когда-то я держал тебя над купелью! Теперь надо бы подумать и о твоей свадьбе. Мне кажется, женихов у тебя хватает!…

– Ох, дядюшка! – промурлыкала она, поправляя шляпку.

– Поспешим, поспешим! Иначе рискуем опоздать в Белые Скалы. Все по машинам! – с несколько натужной веселостью выкрикивал Пьер Дельмас.

Не торопясь, все двинулись к хозяйственным постройкам, где были припаркованы автомашины. К вящему разочарованию братьев Лефевров, в ее честь до блеска надраивших свою старушку "сельтакатр", Леа захотела сесть рядом с крестным.

– Проезжайте вперед со своей таратайкой. Встретимся в Белых Скалах. Дядюшка, ты позволишь мне вести?

– А ты умеешь?

– Да. Только маме не говорите. Папа иногда позволяет мне водить и учит правилам дорожного движения. Это самое трудное. Надеюсь вскоре сдать экзамены.

– Но ты же слишком молода.

– Папа говорит, что это удастся устроить.

– Буду удивлен. А пока покажи мне, что же ты умеешь.

Вместе с ними в машину поднялись Люсьен, Филипп и Пьеро. Подобрав белую рясу, монах сел последним, перед тем рукояткой заведя мотор.

– Провались ты…

Леа слишком резко тронулась с места.

– Извините меня, дядя. Я еще не освоилась с вашим автомобилем.

После нескольких толчков, изрядно перепугавших пассажиров, Леа наконец справилась с машиной.

В поместье месье д'Аржила Белые Скалы вблизи Сент-Эмильона они прибыли почти самыми последними. Длинная дубовая аллея вела к дворцу конца семнадцатого века, изысканная архитектура которого находилась в решительном контрасте с псевдоготикой второй половины девятнадцатого века, характерной для соседних усадеб. Лоран и его отец были очень привязаны к своему жилищу, на содержание и украшение которого не жалели средств.

Когда Леа выбиралась из автомобиля, ее платье задралось, высоко обнажив ноги. Рауль и Жан Лефевры не смогли удержаться от восторженного свиста, но смутились под раздраженными взглядами женщин.

Слуга отогнал машину на задний двор.

В толпе собравшихся перед усадьбой гостей Леа искала только одного человека – Лорана. Небольшая группа направилась к хозяину дома.

– Леа, наконец-то ты здесь. Без твоей красоты, без твоей улыбки ни один праздник не может считаться удавшимся, – сказал Раймон д'Аржила, сердечно глядя на нее.

– Здравствуйте, месье. А Лоран здесь?

– Конечно. Не хватало только, чтобы он отсутствовал! Он показывает Камилле последние переделки в доме.

Леа вздрогнула. Сразу померкло солнце прекрасного сентябрьского дня. Пьер Дельмас заметил, как резко изменилось настроение дочери, и увлек ее в сторону.

– Прошу тебя. Только без сцен и без слез. Не хочу, чтобы моя дочь стала посмешищем.

Леа подавила рыдания.

– Вздор, папочка. Просто я немного устала. Как только поем, все пройдет.

Сняв шляпку, она с высоко поднятой головой присоединилась к своим поклонникам. Те расположились у большого заставленного напитками стола. Она улыбалась их словам, смеялась их шуткам, попивая восхитительный "Шато-д'Икем". А в голове не переставала звучать фраза: "Он с Камиллой".