Голубые мустанги

Когда мужчины уже сидели на помосте, поджав под себя ноги, и беседовали, пришла Айше. Бросив быстрый взгляд на собеседников, она увидела, что контакт и взаимопонимание достигнуты, но по спокойствию Исмата догадалась, что об истинной цели появления нежданного гостя он не знает.

Когда закончился незамысловатый ужин, и мужчины прошли по тропинке в сад, Айше, выбрав момент, подошла к Исмату.

- Исмат! Мама нашла нас! Дядя Тима приехал, чтобы увести нас к ней. Сегодня ночью. Ты поможешь!

Девушка не могла в темноте увидеть, как побледнело лицо ее друга. Но она поняла глубину испытанного им внезапно шока по его упавшему голосу, по отрывочной словам.

- Айше... Я помогу... Откуда он... Куда...

Девушка, не обращая внимания на стоящего невдалеке Тимофея Ивановича, бросилась к молодому мужчине и обняла его. Близко глядя в его глаза, она торопливым шепотом стала говорить.

- Исмат, дорогой! Я не хочу с тобой разлучаться! Я тебе напишу, и ты приедешь! Ведь ты приедешь, правда?

Эти мгновения были самыми счастливыми в жизни молодого мужчины. Он помнил об этих секундах, когда любимая девушка была в его объятиях, когда она говорила ему пылкие слова, если и не о любви, то полные искреннего чувства, он помнил эти мгновения все те минуты, все дни и месяцы, которые были у него впереди. Он помнил об этой краткой близости всегда и везде, чем бы он не был занят. И пережитое им в эти недолгие мгновения давало ему в последующем считать, что он был счастлив в этой жизни...

Тимофей Иванович был растроган сценой, свидетелем которой он стал. Он отошел вглубь сада, оставляя молодых людей наедине. Но Айше уже оторвалась от молодого мужчины и громким шепотом произнесла:

- Надо спешить! Надо собирать вещи! Дядя Тима, Исмат нам поможет незаметно выйти из села!

Тимофей Иванович приблизился.

- Исмат, это побег. Если нас поймают трудно предсказать, что ждет девочек.

- Я все понял, - произнес уже овладевший собой Исмат - Я провожу вас до города.

И вслед за девушкой направился к дому.

Тетушка Холида только тихо охнула и присела, когда сын поведал ей, что нынче Айше с сестрой собирают вещи и тайно уходят. Старая женщина ничего не понимала в положении высланных на спецпоселение крымчан и решила, что тайный побег связан с кознями председательского сынка. Когда первый испуг прошел, она пошла приготовить какой-нибудь еды на дорогу беглецам.

- Дядя Тима, - подошел Исмат к Тимофею Ивановичу, - давайте оденем девочек как узбечек.

- Очень хорошая мысль! - засмеялся тот. - А найдется во что?

- Да, конечно, - Исмат пошел к тетушке Холида.

- Мама, Найди для Айше и Сафие подходящие для дороги платья. И еще надо завить Сафие волосы в сорок косичек.

Тетушка Холида засуетилась и из глубин одного из стоящих в нишах комнаты сундучков, обитых цветными жестяными пластинками, образующими геометрический узор, появились новое платье из узбекского цветного шелка для Айше. Из другого сундучка было извлечено платье из белой бязи, попроще - для Сафие.

Айше стала, было, отказываться от щедрого подарка, но мужчины убедили ее в необходимости преобразиться в узбечку. Для полной маскировки Айше накинула еще на голову цветной узбекский платок, а младшая девочка надела на голову с сорока косичками цветную узбекскую тюбетейку. Да еще надели девочки длинные штанишки, зауживающиеся ниже колен, - тоже из сундучков, в одном из которых хранила тетушка Холида приданое для будущей невестки, а в другом - аккуратно сохраненную одежонку своей подростковой поры.

Часа через два все было готово и можно было отправляться в путь. В мае месяце ночи короткие, и если выйти по темну, то к рассвету можно было уже быть в городе Коканде.

Тетушка Холида тихо плакала, обнимая девочек, одну из которых она надеялась назвать своей невесткой.

- Еще увидимся, увидимся! - шептала Айше доброй женщине и сама верила, что впереди их ждет счастливая встреча.

Путники вышли на задворки кишлака, на старую дорогу. Высокие травы были в обильной росе, необычайно громко распевали соловьи. Прилетающие от раскинутых справа от дороги хлопковых полей ветерки, еще не остывшие от дневного зноя, разгоняли прохладу, идущую от покидаемого навсегда села. Позади оставался неординарный кусок жизни, в котором было много горького, но были и свои радости и открытия, были мгновения, которые будут помниться всегда...