Голубыми дорогами мира

Галима была совсем молоденькой, ей не было еще девятнадцати лет. Она была красавицей, с удивительным лицом, выразительными светлыми глазами, каких много у альметьевских татар, полными ножками, высокой грудью, тонкой талией и крутыми бедрами. Галима была татарочкой и мусульманкой. Она недавно закончила школу и сейчас училась на втором курсе института, готовилась стать детским воспитателем. Для такой удивительной девушки лучшей профессии и не придумать. Молодые парни и взрослые мужчины старались ухаживать за ней, но она была как-то равнодушна к их ухаживаниям. Бывало, что кто-то добивался небольшого успеха, провожал Галиму домой, у подъезда один даже сумел поцеловать ее, на что она отреагировала резко и больше не подпускала к себе такого нахала, как она думала. Она была ну прямо не современной девушкой, все женское в ней спало. Ее подруги, ровесницы, постарше и помоложе, вовсю крутили романы, бегали по вечеринкам, имели иногда по два парня, были и такие, что давно познали мужчин и находили в этих отношениях большое удовольствие.

– Ты что, Галима, так и молодость твоя пройдет, так ты ничего и не познаешь. А там дальше муж, дети, не до этого будет.

Галима только отмахивалась от них и молча улыбалась. Жизнь шла потихоньку, помаленьку. Никаких определенных представлений и планов об отношениях с мужчинами у нее не было. Про любовь она думала так: придет время и Бог даст любовь, а любить нужно один раз и навсегда. А иначе что это за любовь? Так учила ее мама. Мама была строгой и религиозной, свято соблюдала все мусульманские наставления. Она даже заставляла ходить Галиму с покрытой платочком головой, что Галима не всегда делала. Папа был другим человеком. Он при случае мог и выпить с друзьями, посидеть, поговорить, выпив, становился добрым, разговорчивым, общительным. Трезвый же он больше молчал, на мамины какие-то попреки только улыбался, но семья держалась на нем, и мама это признавала, она, как истинная мусульманка, всегда считала, что мужчина в семье главный. Слово папы был закон, но он никогда не рубил с плеча, он всегда советовался с мамой и даже с Галимой. Все знающие его считали, что это умный и деловой мужчина. На дочь он смотрел иногда чуть ли не с тоской: растишь, мол, растишь ее, вон в какую красавицу превратилась, а придет время и нужно будет ее отдать чужому парню. Любил папа Галиму. Был у Галимы еще старший брат, Марс, крепыш и силач, любивший честность и справедливость. Хорошая семья у Галимы! Так и жила Галима, ровно училась, ходила иногда в кино, на танцы, ничего особенного не ожидая. Но все это кончилось в одно мгновение. Как звездный взрыв. Случилось с Галимой такое, что закружило ее, завертело, она стала не собой, как бы забыла, кто она. Так бывает только тогда, когда приходит большая и настоящая любовь. Это чувство захватывает человека, и он живет не для себя, а для того, кто пришел в его жизнь, а через такое чувство живет и для всех людей. Так оно и должно быть.

Был в институте преподаватель. Тридцатилетний Иван Петрович, обычный с виду человек, но большой умница, читавший лекции по истории. Спокойный, внимательно смотрящий в мир жизни, любивший свою работу, книги, дальние лесные прогулки, частенько сидевший вечерами на балконе своей небольшой квартиры и размышлявший о звездах, галактиках, Вселенной. Знакомые его ничего о нем не могли сказать плохого, близкие же друзья, знавшие его хорошо, говорили прямо, что это удивительный человек. Таких сейчас мало. И старались изо всех сил поддерживать с ним дружбу, льнули к нему. Возле него не держались люди, которые смотрели на жизнь только с точки зрения выгоды. Да и какая выгода от человека, живущего на скромную зарплату? Немалая часть этой зарплаты уходила на книги. Женщины к нему были неравнодушны, но он все никак не делал свой выбор.

– Счастлива будет та, которая станет его женой, – как-то сказала пожилая Фарида Иметовна, декан факультета.