Голый край

Обхватила колени, пытаясь согреться. Холод был не физическим – костер вполне мог согреть меня, но все еще было холодно внутри. За эти шесть лет я настолько привыкла к этому огромному мужику за спиной, настолько привыкла к тому, что в трудную минуту он всегда первым придет на помощь и вытащит меня из самой глубокой задницы, что сейчас чувствовала себя абсолютно беззащитной и крохотной посреди темной пустоты, усеянной кострами и призраками тех, кто нас защитил. Черт бы тебя побрал, Борт. Снова я плачу из-за того, кто всегда был пьян и убивал людей, словно даже не замечал их.

Мне плохо без тебя, папа.

– Вороненок… – услышала я тоненький детский голос.

Я с трудом подняла голову, чувствуя, как прохладный ночной ветер обдувает мокрые от слез щеки. Передо мной стоял малыш, которого мать отправила ко мне за ответом. Что мне теперь ему сказать?

– М? – тихо ответила.

– А почему тут пахнет?

– Это не я, – слабо усмехнулась.

– Папа даже так не пахнул… – задумчиво протянул малыш. – Но он скоро придет, и вы вместе построите нам с мамой новый домик, да?

Да, черт бы вас всех побрал, северный народец. Я всего лишь шестилетняя девочка. Я всего лишь ребенок. Я не думала, что будет так сложно нести на себе ответственность за целый народ.

– Д-да, дружище, – изо всех сил старалась не расплакаться, глядя в его невинные чистые глазенки.

Да вашу мать! Кто я, в конце-то концов?! Соленый я ворон или нет?! Возьми себя в руки, Майя! Ты обещала им всем, что больше никто не будет плакать! Значит иди и построй малышу новый дом!

– Да, – улыбнулась ему. – Я тебе обещаю, мы здесь построим очень хороший и светлый домик. И все тут будут очень-очень счастливы.

Малыш улыбнулся мне в ответ и уверенно кивнул, соглашаясь с таким ответом. Пусть я и не сказала ему всей правды, но, черт возьми, приложу все усилия, чтобы ни один ребенок больше не заплакал. Я заставлю их всех улыбаться, чего бы мне это ни стоило!

Мальчик, быстро семеня короткими ножками, побежал обратно к своей матери и, бросившись к ней в объятия, стал что-то шептать ей на ухо. Женщина же все это время искоса смотрела на меня, но я нашла силы и на то, чтобы и ей подарить одну маленькую улыбку.

Я спасу их. Я спасу их всех, а затем сделаю так, чтобы все были счастливы. Я не знаю, что для этого потребуется, и сколько раз еще мне придется соврать маленькому ребенку, но я, форр фан да, это сделаю.

И начну с того, что накормлю всех и каждого. Осушу чертово болото, дам людям землю и пищу, и хрен мне кто помешает. Нужно лишь придумать, как это сделать.

Нужно лишь придумать как.

Глаза медленно слипаются. На гнилой фьорд опустилась кромешная ночная темнота. Мама пару раз постучала деревянной ложкой по котелку – она всегда так делает, когда каша уже готова. Я присаживаюсь поближе и, убивая зевоту, беру у нее из рук горячую глиняную тарелку с безвкусной кашей. Горячий пар, исходящий от нее, поднимается ввысь, растворяясь в небе, усеянном чужими звездами. Кажется, созвездие кролика почуяло аромат, и ушастый зверек побежал по темному полотну вслед за запахом. Но вот за ним вслед побежал звездный волк. А в него пустил стрелу Морьол – герой из детской сказки. Созвездия закружились в танце, ускоряясь и сливаясь в паутину из переливающихся линий. Все звуки стихли, будто бы в уши мне попала вода, а темное небо покраснело. И снова все то же самое.

* * *

Очнулась утром, когда мать, видимо, поняла, что я не просто уснула, а потеряла сознание, и позвала Хьялдура. Резкий запах тлеющих пахучих трав ударил в нос, и от него я вскочила на ноги, как ошпаренная. Каждый раз эта дрянь бодрит как в первый!

– Так, ну-ка ложись обратно, – строго сказал друид. Мать кивнула, соглашаясь с ним.

– Нет времени на это, – наотрез отказалась. – Мне надо много чего проверить.

– Например? – вздохнул друид.

– Ну… глина! Там же глина, у болот, мне нужна глина!

Не успел лекарь мне возразить, как я, показав ему язык, уже побежала со всех ног искать моих верных пиявок. Не то, чтобы я не могла разведать болота одна, но их помощь мне точно пригодится, когда буду прикидывать, как можно осушить огромное болото.

Проще всех было найти Киру. Вернее сказать, этот рыжий дьяволенок сам увязался за мной, и при этом ни вам доброго утра, ни как самочувствие – только задорная ухмылка и все тот же злой взгляд ее больших глаз.

Варс и Снорри же помогали матери – сейчас они выкладывали вокруг палатки камни, чтобы хотя бы создать видимость того, что они защищены от дождя. Подбегая к ним, я помахала рукой, и младший из братьев улыбнулся и помахал мне в ответ, в то время, как Снорри лишь снова что-то пробурчал себе под нос.

– Пиявки, общий сбор! – задорно прикрикнула.

– Опять ей неймется… – вздохнул Снорри. – Как голова?

– Удивительно, что я слышу это от тебя, – ухмыльнулась в ответ.

– Не льсти себе, я просто тебе должен.

– Не суть важно. Ребята, мне нужна ваша помощь. Вот прямо сейчас.

Все трое взглянули на меня, и особенно беспокойный взгляд был у матери братьев. Ее можно понять – ни разу общение со мной не заканчивалось ничем хорошим.

– Мы идем за глиной. Давай-давай, пошустрее!