Гомеостаз (СИ)

— И вы прекрасно понимаете, что это значит. Они используют эту трагедию, чтобы пролоббировать нужные интересы в Министерстве. Возможно, репутация Ордена Феникса будет запятнана даже без веских доказательств, что мы имеем к этому отношение.

— А ещё ваши позиции на посту директора школы пошатнутся, несмотря на то что погибли студенты вне стен Хогвартса. Но знаете что? Я нахожу эти последствия вполне приемлемыми. Зато теперь они знают, что никто не в безопасности.

— И я буду вынужден действовать в нужном вам направлении, — обманчиво спокойно заключил Дамблдор. — Где он, ваш сообщник?

— Я ничего не знаю, — совершенно честно ответила Мия.

Но слова директора не удовлетворили. Он так резко проник в её разум, что она и моргнуть не успела. Видимо, совсем вывела его из себя своей манерой разговора и дерзостью, что на фоне смерти нескольких молодых волшебников была абсолютно неуместна, по мнению директора. Мия как-то отстраненно отмечала, что он начал разрушать её ментальную защиту, наблюдая за этим как будто со стороны, хотя на деле скорее пряталась в раковине подсознания. Внешний барьер продержался дольше, чем она рассчитывала, что даже стало секундным поводом для радости. На этом все и кончилось. Она второй раз за день отключилась.

*

Вязкие темные грезы расплывались кровавыми лужами на полу кухни в их старом доме. Крик застрял в горле, грудь обхватило стальными обручами, будто Хагрид не рассчитал силы, обнимая её. Она попыталась отстраниться и наткнулась на раздевающий, острый, как бритва, как его собственные когти, взгляд Струпьяра. Пахнуло дешевым пойлом, потом и смрадом давно нечищеных зубов, он опять сжал её бока, слава Богу, не разрезая кожу, только оставляя синяки. Зажмурившись, она лягнула наугад и дернулась назад, приземлившись на равнодушный к чужим страданиям холодный мрамор пола в поместье Малфоев. И тут же, не дожидаясь Круциатуса, перевернулась на живот, чтобы почувствовать под пальцами остывшую за ночь землю во внутреннем дворе замка. Над головой пролетело шальное проклятие, где-то слева раздался вскрик очень похожий на предсмертный. Чтобы не быть легкой мишенью, она вскочила и начала обшаривать карманы и рукава, пытаясь найти палочку. Той нигде не было, паника поднималась волнами, она заметалась, ища древко среди припорошенной пеплом травы, но натыкалась только на трупы, пока наконец… не свалилась с кровати.

Голова гудела то ли от того, что Мия хорошенько приложилась лбом об тумбочку, то ли в принципе. Было темно, хотя в подземельях всегда было темно, чего уж там, она находилась судя по всему в своих же покоях и в полном облачении. Кто бы её сюда не принес (уж не Дамблдор ли лично?), он не озаботился даже тем, чтобы снять с неё обувь. Но в каком-то смысле это было хорошо. Да, чуть менее неловко.

В мозгах была полная каша, она попыталась поставить по привычке окклюменционные щиты, но не смогла сосредоточиться. В череп словно вставили раскаленную кочергу и провернули, во рту пересохло, а глаза, наоборот, слезились. Пахло кровью, так что либо её опять преследовал фантом, либо просто лопнули капилляры в носу. Мия неловко потерла лицо, но ни на что интересное, кроме шишки над правой бровью, как шрам у Рона, не наткнулась.

Она все же поднялась с пола, села на кровать и вручную зажгла зачарованную масляную лампу. Свет чуть не выжег сетчатку, по ощущениям, и Мия резко отшатнулась назад. Боль в затылке усилилась. Здорово. Видимо, она собрала все неприятные последствия ментального вмешательства и словила полноценную волшебную мигрень.

Но гораздо хуже, что палочку не удалось найти и в реальности. Ни её, ни сумочки, ни содержимого карманов. Это было совсем немного, учитывая обстоятельства, странно. Зачем отбирать у неё вещи, но оставлять её саму в Хогвартсе? Логичнее было бы опять запереть её в каком-нибудь безопасном доме, объявив, что «мадам Фицрой» резко понадобилось уехать обратно во Францию по семейным делам. Это, конечно, выглядело бы подозрительно сразу после гибели нескольких учеников с, условно, её факультета, но ведь полноценно жить и работать без всего она все равно не могла.

Никаких зелий ей тоже не выдали, так что Мия, немного адаптировавшись к новому состоянию, поплелась в ванную, чтобы привести себя в порядок хотя бы по-маггловски. Холодная вода принесла временное облегчение, и, чтобы продлить это ощущение, она стянула с себя одежду и залезла в ванну полностью. Выглядело это все так, как будто она трагично замерзала в темноте, но сейчас это было, наверное, самое комфортное для неё состояние. Через пару часов должно было стать лучше, Мия на это надеялась. Её сознание ещё периодически «плыло», но, помимо головной боли, никаких очевидных дегенеративных изменений она не замечала: помнила все, что должна была помнить, отделяла реальность от фантазий и в паранойю или навязчивые состояния не впадала.