Гомеостаз (СИ)

— Что? Я должен был тебя сейчас обманывать, успокаивая? По-моему, правда тоже неплохо сработала.

И действительно, она перестала ныть и поджала губы, готовая отчитать его за бессердечие.

— Мы сделали дофига ошибок, — не дал ей и слова вставить Рон. — Не только мы, конечно, но… — чуть смягчился он. — Ни черта этого было не достаточно.

— И что? Ты так мотивируешь двигаться дальше? Или, не знаю, обвиняешь меня?

— Скорее, себя, — он взлохматил волосы нервным жестом. — Ты-то всегда выкладывалась, Гермиона, а я был таким… слизняком.

Точно, видимо, в тот момент в нем что-то сломалось окончательно, и он повернулся на самосовершенствовании. Или попросту замкнулся.

— И что ты предлагаешь? Заниматься самобичеванием?

— Уж точно не разводить сырость. И не тратить время на всякую херню, как Джинни.

— Ты обвиняешь сестру в том, что… — Гермиона поперхнулась от возмущения. — Она любит его!

— А я люблю её. И ей не на пользу столько времени проводить с призраком.

— Каждый справляется, как может.

— Его больше нет, — отрезал Рон.

— Я все ещё не понимаю, что ты хочешь сказать.

— Я тоже не знаю, но чувствую… Мы что-нибудь придумаем. Мы ведь всегда что-нибудь придумываем.

Он притянул её голову к себе и поцеловал в лоб.

— Мне нужна информация, Гермиона, — ворвался в её разум голос Грюма, — а не ваши драмы.

Они вынырнули из воспоминания обратно в реальность. Аластор по-прежнему держал её, прижав к опоре балдахина, хотя сейчас ему явно требовалось прикладывать к этому больше усилий. Мия совсем растворилась в видении и потеряла контроль над собой — ноги подкашивались, голова раскалывалась с новой силой, а по щекам текли слезы то ли из-за боли, то ли под воздействием эмоций Гермионы. Ослабевшие пальцы перестали цепляться за плащ, руки безвольными плетьми повисли вдоль тела.

Какой жалкий вид! Дамблдор, конечно, неплохо по ней проехался, но Грюм едва ли успел в достаточной мере надавить, чтобы начать расклеиваться вот так сразу.

— Уточните запрос, Аластор, — пробормотала Мия, еле ворочая языком. — Хотя, боюсь, совсем без драмы не обойдется. Моя жизнь состоит из неё процентов на восемьдесят.

Во рту пересохло, но она все равно предприняла попытку облизать губы. Очередной приступ пронзил затылок — определенно не стоило пытаться так много за раз говорить, а в глазах потемнело. Мия непроизвольно ахнула, чувствуя, что едва не падает в позорный обморок.

— Не вздумайте отрубиться, — почти выкрикнул Грюм.

Но подхватил её под обе руки, заставив держаться за плечи, прижимая к себе, а не к неудобному рельефу опоры, почти заботливо. Смешно. Кажется, он действительно не был готов устраивать ей полноценные пытки даже ради дела своей жизни.

— Тогда вам стоит дать мне что-нибудь стимулирующее, — она прикрыла глаза, но не для того, чтобы защититься, а просто от слабости. — Только не настойку Стила, иначе сердце не выдержит.

— С чего бы это вы вообще решили изображать немощность? Я только начал.

— А Дамблдор не так давно закончил. Или вы думали, что мы с ним просто поболтали по душам о мёртвых студентах?

Грюм грязно выругался, помянув чью-то абстрактную матушку, и оттащил её к краю кровати, уже полноценно подняв за талию над полом, благо, мышечная масса позволяла провернуть это и без магии. Правда, спокойно сидеть Мия не желала, тут же попытавшись завалиться на бок, так что пришлось ему опуститься на матрас рядом, чтобы придержать её за спину. Он приманил из бездонного кармана какие-то пузырьки и сразу же поднес к губам один из них. Она покорно выпила содержимое. Укрепляющее.

— Даже не спросите, что я вам даю?

— А вы хотите меня отравить? Боюсь, Дамблдор расстроится.

Второе зелье отправилось ей в желудок. Обезболивающее. Составы были не совсем подходящие под обстоятельства, но лучше, чем ничего. От горечи Мия поморщилась и сглотнула вязкую слюну. Во рту, по ощущениям, пересохло ещё сильнее.

— А воды у вас не найдется?

Грюм наверняка хотел огрызнуться, но лишь хмыкнул и протянул ей свою знаменитую фляжку. В ней был чай, как ни странно, без каких-либо добавок и довольно вкусный. Правда, она подавилась и облилась, чертыхнувшись. Аластор отобрал у неё питье и похлопал по лопаткам. Мия неловко потерла намокшую ткань пеньюара на груди.

— Продолжим, — мрачно заключила она.

И Грюм незамедлительно поцеловал её, придержав ещё заодно и голову, хотя она все равно не сопротивлялась. Какой подходящий он выбрал момент! Для него, наверное, это было логичным развитием их отношений после примерочной, возможно, даже способ извиниться за грубость. Или перевести все негативные эмоции в более приятную форму, раз уж допрос в очередной раз не задался. Во всяком случае он прикасался к ней жадно и требовательно, явно с большим желанием. Но вот ответить тем же Мия на сей раз не могла. Мало того, что она отвратительно себя чувствовала, так ещё и его враждебные выпады в её сторону разрушили весь романтический флер между ними, что и без того был очень хрупок. Пыл, который он пробудил в ней ранее, погас, осталось только понимание, что это ничего не решит между ними, а, скорее всего, только усложнит ещё больше.