Гомеостаз (СИ)

— И вы восприняли сплетни всерьез, потому что… Постойте-ка, Беррес пересказала вам их?

Это звучало глупо, но и логично одновременно. Должны же они были разговаривать с Мэган о чем-то личном, а не только о работе, раз приятельствовали. Да и Грюм сам спрашивал её о ней, Мии, вот Беррес и нашла, что можно рассказать. Хотя выбор был, конечно…

— Знаете, я, наверное, перебрала, но это выглядит так странно. В смысле, какое ей дело до подобных беспочвенных выдумок? Хотя, может, она хочет очернить меня в ваших глазах, как думаете? И сама же распространяет все эти россказни?

Подобную мотивацию она приписывала Блэку, но прогадала. Так вдруг на сей раз попала в точку?

— Что вы несете? — Аластор даже немного встряхнул её, будто это могло заставить мыслить яснее.

— Не знаю, насколько у вас близкие взаимоотношения, но, может, вы и их неправильно оцениваете? Хотя даже если вы просто друзья, ей, наверное, обидно, что вы от неё постоянно бегаете к какой-то непонятной девке. Мне было бы обидно. Я довольно, — Мия некрасиво то ли хихикнула, то ли хрюкнула, — ревнива.

Грюм не ответил и постоял ещё пару секунд на месте, а потом снова потащил её вперед, подталкивая в спину. Сознание плыло, она постоянно проваливалась в какие-то свои мысли, теряя связь с реальностью, но поддерживать беседу, чтобы помогать сохранять ей концентрацию, Аластор очевидно не хотел. До Хогвартса они добирались прежним быстрым темпом.

— Открывайте, — скомандовал он ей в какой-то момент.

Мия сосредоточила внимание на двери в собственные комнаты (и откуда он так хорошо знал, где они находятся?) и довольно ловко для своего состояния выхватила палочку из рукава, снимая защитные заклинания. Грюм зашел в гостиную вместе с ней. И за закрытыми дверями, видимо, отпустил себя.

— Что между вами и мистером Снейпом происходит на самом деле? — он провел пальцами вдоль её позвоночника, стоя позади, но тут же остановился, опомнившись.

Вряд ли Грюма смущало, что Снейп ещё школьник (хотя на это, весьма вероятно, упирала Беррес в их разговорах), а вот её очередная ложь и оправдание покойным супругом наверняка выводили его из себя. Даже в таких обстоятельствах он хотел получить правду в лицо, а не все эти вежливые оправдания.

— Мы много времени проводим вместе, я курирую его, даю частные уроки. Пожалуй, могу сказать, что он мне нравится, — что ей скрывать-то в этом плане? Одно невинное объятие? — Но если вы хотите знать, спим ли мы вместе, то, боюсь, рассказать мне нечего. Общение у нас чисто формальное. Теперь вам спокойнее?

— Да, — его ладонь скользнула ей на живот, он прижал её к себе.

— Аластор, — предупреждающим тоном сказала Мия, почувствовав его дыхание затылком.

— Наше общение тоже формальное?

Его эмоции она не поняла, слишком сосредоточенная на ощущениях, — обе руки теперь гладили её ребра, хоть и через все слои одежды. Она так и стояла, не пытаясь отстраниться.

— Мне нужно проспаться, — все же напомнила о своем состоянии Мия.

Ладони исчезли, но он так и стоял прямо позади неё.

— Идите в кровать.

Мия кивнула и зашагала в сторону спальни, разрывая контакт. На пороге она все же обернулась, но увидела только закрывающуюся входную дверь. А ведь он вполне мог воспользоваться её пьяной податливостью, хотя бы попытаться, но не потерял контроль. Она почувствовала уважение, однако, в то же время была в нем, как ложка дегтя в бочке меда, капля разочарования.

Хотя могла ли она сама сказать, что хочет? Помимо своего Северуса, что было совершенно невозможно, даже учитывая существование этого Снейпа. Но все же Мия чего-то ждала, каких-то ответных шагов в её сторону. Потрясающе наивный эгоизм! Похоже, мужское внимание, если считать не только Грюма, но и того же Блэка и, прости, Господи, Уилкиса, мечтающего без какого-либо романтического флера залезть к ней в трусы, судя по его поведению (и мыслям), разбаловало её. И она скатилась в совершенные капризы и желание получить все и сразу, невзирая на мораль.

Конечно, был в этом и свой резон. Действительно, сколько ей ещё ждать Снейпа? И ждать ли его вообще, учитывая, что он о ней наверняка сейчас не думает ничего хорошего. Не лучше ли ей будет отпустить его, смириться, выйти на стадию принятия, чтобы позволить и ему, и себе жить своими жизнями? Приглядеться к другим людям. Сосредоточиться, наконец, на тех проблемах, что она породила, переместившись в это время, а не на вздыханиях из-за неразделенной любви, которая даже не была настоящей.

Серьезно, могла ли она реально сказать, что любит его, хотя уже и озвучивала это Дамблдору? Она любила своего мужа, тоже Северуса, но на двадцать лет старше, опытнее, сильнее… травмированнее, злее… Он понимал её, она понимала его, они были на одной стороне. А тут… Что она сделает? Приворотное ему подольет, приворожит, сделает внушение, чтобы хотя бы сымитировать страсть? Это уже не замена выходит, а какой-то суррогат, ещё и с примесью ментального насилия и пренебрежением волей. Примерно, как она поступила со своими родителями.