Гомер

производит такое же отвратительное впечатление, как и та бойня женихов, которую так

хладнокровно выполнил его отец Одиссей.

О Несторе уже говорилось, что он весьма болтлив, а в боях даже и не участвует.

Агамемнон, верховный вождь греческого воинства, имеет на руке пурпурный плащ (Ил.,

VIII, 221), а у Диомеда шлем дыроокий (V, 182), у Оресбия, который славился своей

страстью к приобретению богатства, «пестроблестящая повязка» (V, 707), в то время как

Аякс Теламонид, известный своим допотопным суровым характером, носит допотопный

щит, «яркоблистающий», «семикожный», похожий на башню (VII, 219-222).

Троянские герои весьма индивидуализированы в своем оружии и одеянии: Гелен

носит длинный фракийский меч (XIII, [258] 576-577), Парис – шкуру пантеры (III, 17),

Писандр – боевой топор (XIII, 611 сл.), Наст – золотые драгоценности, наподобие девы (II,

872), Деифоб – белый щит (XXII, 294), Гектор – огромный щит от затылка до пят (VI, 117

сл.), Амфий – льняной панцирь (II, 830).7)

Детализация наружности человека у Гомера также обладает чертами необычайной

живости. А. Северин говорит о прекрасных кудрях гомеровских женщин, о светлых

волосах Менелая, о быстрых ногах Ахилла. Это, конечно, эпический стандарт, который

тоже, впрочем, достаточно разнообразен. Мы приведем то, что уже не имеет характера

стандарта.

Когда Одиссей был превращен в нищего, то голова его стала абсолютно лысой, не

имеющей ни одного волосика (Од., XVIII, 354 сл.); у жениха Леода «нежные» руки (XXI,

150 сл.), Патрокл держит пику в левой руке, а камень бросает правой рукой (Ил., XVI,

734); но Астеропей имеет пики и в левой и в правой руке и сражается одновременно

обеими руками (XXI, 163). Телемах весьма похож на своего отца Одиссея, и это трактуется

в разных местах и в разных смыслах; Афина находит в нем сходство с отцом по голове и

глазам (Од., I, 208); Нестор – по разговору (III, 124 сл.), Елена – по общему впечатлению

(IV, 140-145), Менелай – по ногам, рукам, голове, кудрям и глазам (148– 150). Пенелопа

сравнивает Одиссея-нищего с настоящим Одиссеем по рукам и ногам (XIX, 358 сл.). Рост

героев тоже имеет немаловажное значение: Аякс Теламонид – огромного роста, в то время

как другой Аякс – маленький; Атриды тоже большого роста, а Тидей – приземистый.

Елена – вне всякого конкурса и годы для нее не имеют никакого значения. Одиссей после

20 лет разлуки со своей Пенелопой не находит никаких в ней перемен или по крайней

мере ничего не говорит об этих переменах. Пенелопа, правда, намекает на прошедшие

годы (Од., XXIII, 211 сл.), но, как мы знаем, это ничему не мешает.

Физическое поведение и жесты героев являются одним из самых главных предметов

гомеровского изображения. «Наглый троянец» в случае победы вспрыгнет на могилу

Менелая и оскорбит его память (Ил., IV, 177 сл.), Филотий и Евмей за волосы тащат

изменника Мелантия (Од., XXI, 187 сл.), Одиссей чуть не задушил свою няньку, схватив ее

за горло (XIX, 480), Гомер изображает умоляющих людей: они дотрагиваются до колен

(Ил., XX, 468), усаживаются на краю очага (Од., VII, 153). Боль и горе тоже выражены

жестами: Арес, рыдая, бьет себя по бедрам (Ил., XV, 113 сл.), Гекуба разрывает одежду

(XXII, 80), [259] Приам посыпает голову пылью (XXIV, 160-166), Одиссей накрывает

голову, чтобы спрятать слезы (Од., VIII, 84 сл.), Ахилл выражает свою нежность к

Патроклу тем, что кладет руки на грудь умершего друга (Ил., XVIII, 317), Фетида с

нежностью ласкает голову сына (XVIII, 71), Агамемнон держит руку раненого брата (IV,

154), Одиссей целует землю, спасаясь от кораблекрушения (Од., V, 463). Стыдливость

выражена у Пенелопы тем, что она опускает на лицо покрывало (XVIII, 210), у Одиссея –

стремлением прикрыть листьями обнаженное тело (VI, 127-129). Замечательно то, что у

Гомера одно движение следует за другим, и тогда его описания живут, волнуются,

непрестанно меняются. Так, например (Ил., VIII, 266-272), Тевкр напрягает лук под

прикрытием щита Аякса, который слегка отстранил щит, чтобы дать возможность брату

выстрелить. Выпустив стрелу, Тевкр снова бросился под прикрытие огромного щита.

Полна движения сцена тайного сговора купца финикийца и рабыни из дома родителей

Евмея (Од., XV, 457-464). Когда Евриклея дает приказания служанкам и слугам, то живо

рисуется картина пробуждения дома Одиссея: брызгают на пол, подметают, накрывают

кресла тканями, вытирают столы, моют посуду, носят воду (XX, 149-154). Зачастую Гомер

как бы нагнетает одно действие из другое. Так рисуется им отправление корабля (Ил., I,

480-483, Од., XIII, 75-77). Интенсивность и напряженность движения выражены в беге

Одиссея и Аякса Оилида (Ил., XXIII, 758-767), в состязании колесниц (362-372), в

прибытии к цели Диомеда, победителя в беге колесниц (500-508). Кони его расстилаются