Гомо Сапиенс. Человек разумный

«Робинзон» – это как раз та книга, которую первой должен прочесть каждый ребенок, ибо природа – вот тот учебник, по которому нужно воспитывать людей.

Мнение французского философа Жан-Жака Руссо

Дефо создавал свой знаменитый роман (писал его, говорят, чтобы заработать на приданое дочери) в эпоху колониальной экспансии Англии, эпоху великих географических открытий, когда на карте мира сохранялось еще достаточно белых пятен.

Считается, что непосредственным источником «Робинзона Крузо» (потомки сократили придуманное автором первоначально велеречивое название всего до двух слов) стал эпизод из жизни шотландского матроса Александра Селькирка. Он поссорился с капитаном корабля и, по обычаям того времени, был оставлен на одном из необитаемых вулканических островов Хуан-Фернандес в Тихом океане (у берегов Чили), где прожил в одиночестве четыре года и четыре месяца. Есть предположение, что дотошный газетчик Дефо, будучи в Бристоле, встречался с Селькирком и беседовал с ним.

Писатель выбрал для героя имя одного из своих бывших соучеников по Ньюингтону-Грину, звавшегося Тимоти Крузо. К фамилии Крузо он прибавил Робинзон – имя, весьма часто встречавшееся в Йорке, городе, где он решил заставить родиться своего героя. Так Робинзон Крузо получил крещение.

С большим интересом читавший тогда сочинение сэра Вальтера Рэлея о Гвиане, Дефо поместил необходимый ему остров в Атлантическом океане, в устье реки Ориноко. Место было выбрано удачно, ибо эта область была тогда еще мало исследована. Писатель заселил свой воображаемый остров черепахами, козами и кошками, населявшими реальный Хуан-Фернандес, но чтобы замести следы, чтобы похоронить всякую мысль о прототипе – Селькирке, еще и заселил берега острова тюленями и пингвинами. Большой географический промах, если вспомнить о широте тех мест!

Роман Дефо соткан из случайностей, являет собой плод воображения, откровенную мистификацию, однако современники воспринимали историю Робинзона как подлинные записи потерпевшего кораблекрушение моряка. Таким совершенным было искусство Дефо-рассказчика!

Этот роман, ныне несправедливо считающийся многими детским, писался-то он вовсе не для детей, это уж точно, занимал умы многих выдающихся людей прошлого. История о том, как английский купец оказался на необитаемом острове, как он своим упорным трудом создает себе все необходимое для жизни (мы узнаем, что Робинзон строит свою первую хижину, оборудует жилище, приручает коз, возделывает поле, лепит и обжигает горшки, печет хлеб, строит лодки), эта история волновала французского философа-моралиста Жан Жака Руссо (1712–1778). Усердным читателем «Робинзона» всю жизнь был Лев Толстой (1828–1910). Он не только пересказал приключения островитянина своим ученикам в яснополянской школе, но и сам старался «робинзонить» (выражение Руссо) на деле. Ведущий простую трудовую жизнь, герой романа Дефо стал для русского писателя примером «нормального человека».

Карл Маркс (1818–1883), полемизируя с буржуазными экономистами, высмеивая их попытки объяснить капиталистическую прибыль как результат трудолюбия буржуа, доказывал, что материальное производство носит не индивидуальный («робинзониада»), а общественный характер. «Робинзона» цитировал в своих статьях революционер и мыслитель Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889)…

Что же так привлекало великих людей и обычных читателей к этому роману? Думается, прежде всего, то обстоятельство – оно может не отмечаться явно, быть неосознанным, «подкорковым» соображением, – что Дефо, по сути, начал разговор о ВЕЩНОМ характере нашей цивилизации. Ведь за 28 лет пребывания на острове Робинзон, вооруженный орудиями труда, как бы повторяет путь всего человечества. Здесь человек ведет борьбу с нетронутой природой, покоряет, преобразует ее, борется, терпит неудачи, побеждает.

Да, жизнь Робинзона на острове – это как бы аллегория перехода рода людского от варварства к цивилизации. Сначала Робинзон – беспомощный дикарь, затем охотник, потом скотовод, земледелец, рабовладелец. Когда же на остров попадают еще несколько человек, основанная Робинзоном колония начинает напоминать государство в духе просветителей…

6.4. На диво пещерному медведю

Когда-нибудь усердные и въедливые историки деяний человечества докопаются и установят абсолютно точно, какой висящий на дереве ПОЗНАНИЯ и ЗЛА змей, вроде того, что яблочком искушал Адама и Еву, впервые смутил первобытный болотный покой звериного существования человечьих племен.

Гипотеза, ее трудно как доказать, так и опровергнуть.

Робинзона спасли вещи. Ему повезло. Он захватил с разбитой шхуны огнестрельное оружие, одежду, железо, инструменты и многое другое.