Гомо Сапиенс. Человек разумный

«Начальники тогда в автомобилях не ездили, – вспоминает писатель, – разве что самые большие, узнать начальника можно было по большим портфелям, по кожаным коричневым крагам на ногах. Краги блестели, как латы. Над крагами вздувались галифе. Краги застегивались ремешками. У нас в доме жил один такой молодой деятель в галифе и крагах, вызывая наше восхищение этими атрибутами мужества. Может, он и не был начальником, впрочем, как и другие крагоносцы; мы сами наделяли его властью. Мелкое начальство, конечно, старалось утвердить себя, отличить себя хотя бы внешне, наверняка имелось немало таких, обуянных комчванством. А рядом шли в гольфах, в гетрах «недобитые нэпманы». Меховые шубы, бобровые шапки уже не считались шиком, вызывали подозрение. НЭП кончался…».

Порой уже само название одежды говорит о многом. Слово «клеши», например. В первые годы Гражданской войны в России подражание бравым «братишкам» с черноморских и балтийских флотилий кораблей, рассыпавшимся по необъятным просторам страны, вызвало к жизни необъятный шлепающийся клеш (от французского cloche – «колокол») и морскую фуражку с лаковым козырьком.

Клеши долго не выходили из моды. Они увековечены во многих песенках, которые распевали еще не так давно. Тут автору книги из далекого-далекого детства на память приходит такой куплет:

Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш,

Соломенную шляпу, в кармане финский нож…

Одежда способна увести исследователя в дальние дебри российской истории. Вслушайтесь в эти названия: «азям», «архалук» (перечисляем по алфавиту), «бешмет», «визитка», «епанча», «малахай», «опашень» (или «однорядка», «охабень»), «чоботы»… Все эти слова приоткрывают огромные исторические пласты, напоминают про обычаи, нравы давно ушедшей старины.

Однако одежда может быть и устремленной в будущее. Дизайнеры, специалисты по бионике начали разговор про одежду, которая будет подобна коже, сможет лечить, оберегать человека. Вот что об этом писал доцент Новосибирского политехнического института, специалист по эргономике (наука, комплексно изучающая человека, группы людей, в конкретных условиях их деятельности на производстве) Рюрик Петрович Повилейко:

«Одежда должна стать наставником и врачом каждого из нас, источником резкого увеличения продолжительности жизни. В принципе следует поставить вопрос о создании одежды, уменьшающей вес человека. С одной стороны, это могут быть плащи, буквально «подбитые ветром», с другой стороны, магнитоотталкивающие сапоги. В такой одежде не упадешь, не утонешь, не разобьешься. Такая одежда исключает синяки, сотрясения, травмы и будет идеальным защитником человека при любых случайностях и авариях. Солнечные лучи, свободно проникая сквозь одежду, будут постоянно способствовать обмену веществ, а самой одежде помогут вырабатывать важные для человека питательные вещества и снабдят энергией. Такая одежда будет питать человеческую кожу, умножать духовные и физические силы, жить заодно с организмом».

6.7. Формула конструктивизма

С отвесом в руке, с глазами, точными, как линейка, с духом, напряженным, как циркуль, мы строим их (произведения искусства – Ю.Ч.) так, как строит мир свои творения, как инженер мосты, как математик формулу орбит.

Наум Габо, Антон Певзнер. «Реалистический манифест», Москва

История вещей знала периоды взлетов и падений, глубокого интереса и безразличия, больших надежд и огорчительных разочарований. В начале нашего века в искусстве была пора, когда силой творчества вещь была поднята до значения символа, став мерой высшей художественности. Имя, этой поре, этому последнему течению в искусстве 20-х годов XX века – конструктивизм (от латинского construo – «строю»).

Искусство России в ту пору отличалось завидной многоликостью. Кого тут только не было: кузнецы, перевальцы, рапповцы, имажинисты, символисты, акмеисты, футуристы, лефовцы. Свою программу (сборник «Мена всех», 1924; «Госплан литературы», 1925; «Конструктивизм и социализм», 1929) выдвинули и литераторы-конструктивисты: Илья Сельвинский, Корней Зелинский, Алексей Чичерин, Вера Инбер, Владимир Луговской, Евгений Габрилович, Эдуард Багрицкий и др.

В яркой, парадоксальной форме кредо конструктивизма изложено поэтом Ильей Львовичем Сельвинским (1899–1968) на страницах журнала «Звезда» (№№ 9 – 10, статья «Кодекс конструктивизма») в 1930 году. До смерти пугая филологов и литературоведов, Сельвинский предлагал математическую трактовку поэтики конструктивизма, ее формулу. Вот она:

К = {(2R + gt^1/2/2)/S}^Р