Гомо Сапиенс. Человек разумный

Но вернемся к Аралу, к тому, как его травили и извели.

Начиналось все бравурно, с победных трубных сигналов, с радостного известия, что наконец-то, 1961 год, приступили к долгожданному – к работам по ирригации и мелиорации в бассейне Амударьи. Осуществить мечту М.Ильина взялся Минводхоз. Он-то и подрядился выполнить эти замечательные планы по преобразованию природы.

Вся многомиллиардная мощь Минводхоза была брошена на «освоение…» этих миллиардов. И здесь на горестной азиатской земле, хранившей следы не одного завоевателя и покорителя, некий человек со стертыми, невыразительными чертами чиновничьего лица обещал «хлопковую независимость» нашей великой стране (СССР) в обмен на никому не нужное море в пустыне.

Да, моря было не жалко. В ведомстве этого великого ирригатора, говорят, родилась и понеслась из уст в уста знаменательная воистину историческая фраза: «Пусть море красиво умирает!»

Бывает ли смерть красивой? – вопрос. Однако если думать просто о смерти, то, кажется, пророчество вот-вот сбудется. Сырдарья и Амударья, две реки – каждая из них тянутся с востока на запад и пробегают более 2,5 тысяч километров – тысячелетиями бегущие к золотистым берегам Арала, теперь, не доходя до него, теряются в раскаленных песках Кызылкумов и других пунктах этих безрадостных краев.

Что стало со вторым по величине после Каспия (четвертым на планете), отечественным морем-озером, известно. Зона многострадального Аральского моря, сократившего зеркала своих вод примерно наполовину (уровень вод упал на 13 метров, при прежней максимальной глубине Арала в 70 метров), стала центром грандиозного экологического бедствия.

Похороны Арала? Их, видно, не придется долго ждать. Если не принять самых решительных мер, то через десяток лет, считают эксперты, море распадется на группу горько-соленых озер с общей площадью в 6–7 раз меньшей, чем у первоначального моря.

А пока? Берега Арала превратились в кладбища кораблей, сейнеров, лодок и барж (Арал был вторым после Азовского моря нашим отечественным, когда еще был жив СССР, поставщиком рыбы: тут добывали усача, леща, сазанов, судаков, ловили жерех, шемая…).

Земли вокруг, служившие когда-то пастбищами для многочисленных стад, ныне покрыты солончаками, превратившимися в нечто похожее на просоленную шкуру. На обнажившемся дне Арала возникла рукотворная – какой успех! – пустыня «Аралкум», по ней гуляют, чиня разбой, пылевые бури.

На снимках из космоса видно, что пылевые шлейфы с Арала порой достигают 400 километров в длину и 40 километров в ширину. В атмосферу планеты в этом районе ежегодно поднимается до 75 миллионов тонн пылесоляной смеси.

Приаральская соль способна испортить наши отношения и с зарубежными соседями: в Ганге и Брахмапутре (Индия) найдена соль Арала. Ее находят даже во льдах Северного Ледовитого океана!..

8.17. «Для атеистов проснутся боги Эллады»

Может быть, Homo sapiens – человек разумный – вырождается и на смену ему приходит новый вид Homo violentus – человек нападающий, неукротимый? Скрытая внутри него болезнь и инстинкт смерти принимают превращенную форму утопии, видимости жизни, наркотической эйфории. Рано или поздно из подвала выползают патологическая ненависть, агрессия, мания преследования и самоуничтожения. Они требуют крови и жертв и получают ее.

Геннадий Семенович Батыгин, «Картинки» (Яндекс)

Только в наши дни удалось по-настоящему прочесть поэзию Алексея Гастева. И вообще всю «Поэзию железной расы» (так удачно назвал ее Владимир Максимович Фриче), к певцам которой принадлежал, понятно, не один Гастев.

Мурашки страха разбегаются по коже человечества, ему стало тошно, холодно не тогда, в 20-е годы, когда выступали пролеткультовцы, а сейчас, при виде того, как природа, словно гигантское дерево, закачалось и начало быстро валиться набок, ломая могучие ветви, теряя не успевшие пожелтеть листья, опрокидывая окрест все и вся!

И наблюдая это бедствие (вы только посмотрите, что творится с климатом во всем мире, практически на всех континентах!), легко теперь понять и истолковать созданные Гастевым образы. Не о второй ли природе писал поэт в поэме «Кран», не ее ли славил? Стоит еще раз вслушаться в то, как тонко уловил и передал смысл этого произведения литературовед Фриче, цитируем: