Гончая

– Следует ли? Я вижу здесь только двух людей с разным образом жизни. Почему это должно делать нас врагами?

– Я не имею в виду нашу кровь. – Настало время риска. – Я имею в виду то, с кем ты заключил союз.

– Если бы ты действительно с кем-нибудь пообщалась, может, не была бы такой невежественной. – Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. – Вы с Пайром не зашли бы в тупик, как ты сказала, доверяй ты ему хоть немного, Тэмпа, – пробормотал он. – Мы тебе не враги.

– А кто мой враг?

– Те, кто стремится навредить невинным.

– Согласна. Я поклялась защищать невинных.

– И все же ты служишь человеку, который обманывает и убивает свой собственный народ ради личной выгоды.

Теперь они к чему-то приближались.

– Каждый правитель идет на поводу у тех или иных своих прихотей, и в то время как король Дестин правит по всей справедливости…

– Справедливость? – коротко спросил Бриггс, открывая глаза. – Этому человеку ничего не известно о справедливости, ему понятны только жадность и порок. Ты задавала вопросы о чуме, но что-то подсказывает мне, что ты знаешь, что это не чума, а отравление.

Наконец-то мы к чему-то пришли.

– Я действительно верю в то, что во всем виноват яд.

– И на кого, по-твоему, ложится ответственность за данное преступление?

Она благоразумно промолчала.

Он покачал головой:

– Тебе не нужно ничего говорить. Вина всегда ложится на плечи талаганцев. Невиновного судят как виновного, а виновный притворяется невинным.

Она ощетинилась:

– Это слишком обобщенно. Не все Люди злые. То же самое касается и Оборотней. Я не считаю тебя ужасным или глупым, основываясь на твоем происхождении.

– Но ты мне не доверяешь, – мягко сказал Бриггс. – Даже сейчас ты напряжена, словно готовишься к нападению. Я забочусь о тебе уже несколько недель, а ты все еще настороже.

– Старые привычки, – ответила Тэмпест и пожала плечами. – Многие люди притворяются. Слепо доверять кому-то я не могу. Никогда не могла.

– Если бы я был из Людей, ты бы так себя не вела.

Она фыркнула:

– Если бы на твоем месте была женщина, я бы себя так не вела. Ты тут вообще ни при чем. Все дело в том, какую угрозу ты из себя представляешь конкретно для меня.

– Именно это я и пытаюсь сказать. Ты боишься того, чего не понимаешь. Тебя с детства приучали с особым подозрением относиться к Оборотням.

– Ты хочешь сказать, что Шут не распространяет отраву?

– Шут никогда не был массовым убийцей.

Откуда тебе знать, Бриггс? К этому можно вернуться в будущем.

– Так откуда же взялся яд?

– Не думаю, что ты готова это услышать.

– Не заставляй меня лишний раз нервничать.

Целитель с сосредоточенным выражением лица подался вперед.

– Ты действительно веришь, что Шут или вообще кто-нибудь из нашего клана, если уж на то пошло, виновен в распространении яда, убивающего всех людей на территории леса и рядом с ним? – Тон Бриггса стал резче. Тэмпест заметила, что он наблюдает за ней полуприкрытым глазом, не упуская ни малейшей детали. – Знаешь, некоторые члены клана полностью потеряли свои семьи, – продолжил он. – Матерей. Отцов. Детей. Лучших друзей. Не говоря уже о целых деревнях, расположенных еще ближе к талаганскому горному хребту и стертых с лица земли.

– Некоторые считают, что результат оправдывает средства, – заметила она. – Победа в войне против Короны изменила бы жизнь всех Оборотней.

Бриггс невесело рассмеялся на замечание девушки.

– Скажи-ка мне, Тэмпест. Кто в итоге все же победит в этой войне: Хеймсерия или старое королевство Талага? Ты умная, способная девушка. Я не верю, что ты настолько наивна, чтобы даже думать о вероятности последнего варианта.

Тэмпест ничего не ответила. Он был прав. Оборотни бы не стали участвовать в крупномасштабной войне. Она не отрицала вероятность удара по королевству, которое захватило их народ более ста лет назад, атакуя исподтишка и уничтожая мирное население. Но открытое нападение? Они поступают иначе.

Как бы поступила она? Самым верным способом изменить сформировавшееся положение в двух королевствах являлось свержение нынешнего правителя. Так вот почему король хотел заполучить сердце Шута? По той простой причине, что предводитель восстания замышлял его убийство?

Бриггс поднялся со стула и сократил расстояние между собой и Тэмпест, сделав два легких шага. Он показал пальцем на заливаемое дождем окно в направлении других коттеджей, которые, как подозревала Гончая, скрывались где-то там.

– Если Оборотни, мой народ, виновны во всех отравлениях, тогда ответь мне, Тэмпест: почему только мы умираем? Почему пострадали именно наши деревни?

– Мне не хочется даже думать о том, что ты связан с кем-то вроде Шута. Я считаю тебя хорошим человеком, – прошептала Тэмпест. – Вы были добры ко мне, но надвигается буря, и исход может стать смертельным, если мы ничего не предпримем. Я отказываюсь стоять в стороне и наблюдать. Нам придется сделать выбор.

– Что, если не нужно выбирать между сторонами Людей и Оборотней? Что, если нужно выбрать между разрушением и невинностью? Как думаешь, с кем ты встанешь плечом к плечу, леди Гончая?

– С невинными.