Гончая

Коснувшись одного из черных как вороново крыло перьев на корсаже, она откинула накидку на спину. Алекс старательно заменил пурпурную ткань, разорванную в клочья львом во время Испытания. Она словно снова почувствовала боль при воспоминании о полученных ранах. Тэмпест потерла бицепс и взглянула на придворных павлинов, гарцующих по комнате. Она усмехнулась. Несмотря на то что она появилась в своем крайне эффектном наряде для Испытания, никто не обратил на него внимания или же просто боялся отметить, что она оделась неподобающим образом для подобного торжества. Казалось, никто не знал, что и думать о ней, ведь она была единственной в своем роде.

В первую очередь она являлась Гончей, а уже во вторую – женщиной. Действительно ли это так?

В данный момент девушка не очень-то чувствовала себя Гончей. Словно она стала совсем другим человеком за прошедшее с момента Испытания время. Тэмпест нерешительно сделала глоток эля. Столь многое изменилось за такое короткое время.

Она посмотрела на короля. Сегодня вечером он предавался веселью, но каким он будет завтра на заседании военного совета? Казалось, этот человек меняет личности, как другие – шляпы. Она оглядела группу мужчин и женщин, заискивающих перед своим повелителем, отметив нескольких других советников, предположительно входивших в его совет. Как они воспримут ее появление в своих рядах? Будут ли к ней прислушиваться, или ей придется служить простым украшением их собраний?

Сморщив нос, Тэмпест сделала еще один глоток эля. Она никогда не будет простым украшением. Завтра они на себе испытают ее острый язык и то, как хорошо она умеет лгать. Она почувствовала беспокойство. Хотелось надеяться, что она поступает правильно. Если же нет, то тогда она предаст группу людей, поклявшихся защищать королевство, клятву которому она тоже принесла.

В памяти всплыла поговорка Димы: Осторожен, как змея, невинен, как голубь. Советники могли быть как невиновными, так и виноватыми. Как бы то ни было, нужно оставаться настороже. Если Тэмпест подберется слишком близко и хоть капельку оступится, то может оказаться на виселице.

Одним глотком она допила остатки эля. С мыслью о том, что король Дестин и его прислужники разворачивают войну, было слишком тяжело смириться прямо сейчас. Горечь эля осела на языке. А все остальные танцевали, пили и веселились.

– Ты одна.

Тэмпест вздрогнула. Она поставила бокал на столик по правую сторону, собираясь с мыслями. Именно в его голосе всегда раньше слышалось язвительное безразличие. Девушка повернулась к нему лицом, инстинктивно скрестив руки на груди. Левка возвышался над ней, как и его отец, наблюдая за ней, на этот раз вовсе не нахмурившись. Чего он от нее хотел? Каждый раз, как они оставались наедине, все обычно заканчивалось ссорой.

– Именно, – устало сказала она. – Я не знаю, что ты задумал на этот раз, но у меня нет времени выслушивать твои оскорбления, так что прошу меня извинить…

– Я не… я не собирался этого говорить, – быстро перебил Левка. Он положил руки на плечи Тэмпест и толкнул ее в тень ближайшего коридора, застав врасплох настолько, что она неосознанно позволила ему это сделать.

Ей стало тревожно.

– Левка, в чем дело? – спросила она, понизив голос просто потому, что ситуация, казалось, того требовала. Он пристально смотрел на нее. У Тэмпест сжалось горло. – Неужели это Максим? С ним все в порядке?

Левка…

– С моим отцом все в порядке, – напряженно сказал он. – Я не испытываю к тебе ненависти.

Она нахмурила брови от удивления из-за резкой смены темы.

– Я рада, – медленно произнесла она.

Его пальцы сжались на плечах Тэмпест. Он закрыл глаза, сделал вдох, а затем снова открыл их.

– Я никогда не ненавидел тебя. Я всегда думал… я не знаю… что, когда стану старше, все будет проще, знаешь. – В его тоне проступило разочарование. – Но все только очень сильно усложнилось. Когда ты прошла Испытание, я подумал, что наконец-то у меня появился шанс наладить наши отношения. Но потом ты ушла.

Это немного вселяло Тэмпест надежду. Она всегда хотела, чтобы Левка относился к ней как к равной, как к сестре.

– Ты ушла, – продолжил он, – и месяц, что тебя не было, превратился в самые долгие четыре недели в моей жизни. Без тебя в казарме все стало иначе, я ел со своим отцом, тренировался по утрам, пил по вечерам…

– Что ты пытаешься сказать, Левка?

– Разве не очевидно? – Он фыркнул, явно немного громче, чем намеревался. Он подождал, пока пара пьяных солдат пройдет мимо, затем продолжил:

– Даже ты, Тэмпест, должна догадаться, что я… ты мне действительно нравишься.

Она почти рассмеялась. Ее отсутствие в столице привело хоть к чему-то хорошему.

– Ты мне тоже нравишься.

Он наклонил голову, вглядываясь в ее лицо.

– Не думаю, что ты понимаешь. – Левка провел большим пальцем у основания ее шеи. – Ты мне нравишься.