Гончая

Девушка прочистила горло и сдержала рвущийся на свободу смех. Она нравилась Левке? Тэмпест рассматривала выражение его лица и затем огляделась. Поблизости не притаился ни один из его друзей. Он ведь не проиграл какое-нибудь пари, правда? Но потом она вспомнила, что именно сказала ей Джунипер утром перед Испытанием. Подруга намекнула, что у него к ней чувства, но Тэмпест лишь отмахнулась.

Левка выглядел невероятно смущенным. Его взгляд переместился на стену над головой Тэмпест, затем снова вернулся к ее глазам.

– Почему ты молчишь?

– Я не знаю, что сказать, – призналась она. – Я никогда… Честно говоря, я думала, что ты меня ненавидишь.

Он тихо рассмеялся:

– Поверь мне, это не так. Хотя все время этого хотелось. Но как я могу ненавидеть тебя, Тэмпест, когда ты практически член моей семьи? Когда я знаю тебя большую часть своей жизни?

– Значит, ты очень убедительно притворялся… – пробормотала Тэмпест вполне доброжелательно.

Было странно и необычайно приятно разговаривать с Левкой, не вцепившись друг другу в глотки и не обсуждая что-то не переходящее из крайности в крайность или вызывающее отвращение. Мысль о том, что не весь мир рухнул за последние четыре недели, обнадеживала.

Его губы изогнулись в намеке на улыбку, а большой палец переместился немного выше, к коже сразу за ее ухом.

– Ты не отвергла меня.

– Просто потому, что я понятия не имею, что и думать, – ответила Тэмпест, как всегда, прямолинейно.

А что она должна была подумать? Она всегда воспринимала его как брата.

У нее было мгновение на то, чтобы понять, что Левка собирается поцеловать ее: он нервно сглотнул и склонил голову, затем его губы оказались на ее губах. Это разительно отличалось от поцелуя в щеку, которым наградил ее король. Сейчас все казалось… комфортным. Она знала Левку. Перед ней капризный, угрюмый парень, рядом с которым она прожила всю свою жизнь.

Тэмпест приоткрыла губы, прежде чем по-настоящему обдумала происходящее, и прислонилась спиной к стене, когда Левка подтолкнул ее. Он провел рукой по ее волосам, углубляя поцелуй с таким напором, который Тэмпест наблюдала только на его тренировках по спаррингу. Его язык пробежался по ее зубам, и она в ответ вцепилась пальцами в ворот его со вкусом сотканной рубашки. Как только он издал жаждущий большего рык, отозвавшийся вибрацией в ее груди, девушка решила отстраниться.

Лицо и объятия другого встали перед глазами. Пайр.

Она ахнула, и Левка отстранился с ошеломленным и счастливым выражением лица. Щеки покраснели от стыда. Неужели она действительно только что подумала о Шуте? С ней определенно что-то не так, потому что она нравилась красивому бойцу, к которому не возникало совершенно никаких вопросов, и все же она ничего не чувствовала. Поцелуй был хорош, даже прекрасен, и девушка вовсе ему не противилась. Но ничего нового она не почувствовала. Никаких искр. Никакого волнения и стремления к большему. Совсем не похоже на то, что однажды рассказывала о поцелуях Джунипер.

– Я… я должна идти, – сказала она Левке, покраснев и выскользнув из его объятий.

Она оглядела коридор в поисках любопытных глаз. Если эта маленькая выходка дойдет до короля, Левке не стоит ждать ничего хорошего.

Он сделал шаг или два вслед за ней.

– Тэмпест?..

– Я правда устала, – крикнула она в ответ, махнув ему, словно извиняясь. – Увидимся завтра на ринге.

Ускользнув с праздника незамеченной, Тэмпест забралась на свою койку в пустой казарме. В постели она долго размышляла над признанием Левки и тем, как ему отказать. Он был практически членом семьи, и ей не хотелось ни для кого усложнять ситуацию.

Как раз перед тем, как она провалилась в сон, в голове промелькнула тревожная мысль, ясно указывающая на то, что Тэмпест не совсем поверила оправданиям Левки за то, что он не был добрее к ней за последние несколько лет.

Почему он ждал, пока она станет Гончей и войдет в королевский военный совет, чтобы признаться в своих чувствах?

* * *

– …Тэмпест? Тэмпест?

Тэмпест моргнула. Заседание ее первого военного совета оказалось совсем не таким, каким она его представляла. Усталость последних двух дней изводила ее. Скорее всего, это связано с неудачными попытками заснуть и кошмарами, которые преследовали ее, как только она отключалась. За время отсутствия ты не видела ни одного кошмара. Неприятная мысль давила на нее, даже когда она кивнула Мадриду.

– Да, разрушили южную деревню у подножия гор. Я видела своими глазами. Все были мертвы, – сказала она.

Выражение лица Мадрида было мрачным, как и у остальных мужчин. Все они, казалось, искренне возмущались ее показаниям, что наводило на мысль об их непричастности к атаке на деревни. Тэмпест задумалась, возможно ли рискнуть и рассказать им правду о том, что Оборотни не виноваты в распространении болезни, убившей сотни простых людей. Что виноват кто-то другой.

Но она не могла.

Это было бы глупостью. Окружавшие ее мужчины уже долгое время находились у власти. За такое время они могли бы стать хорошими актерами.