Гончая свора

– Мы проделали очень долгий и тяжёлый путь, послушайте…

– Уходите! Идёт служение и поклонение велит нам славить скорое приближение новой эры! Знамение ниспослано было морионтам гибелью порочного Клусса!

– Порочного Клусса?! – вскипел Лим, не заметив, что уже давно удерживает сопящую ношу напрочь онемевшими руками.

– Не беспокойте церковь двадцати первых в час свершения древних пророчеств!

– Святейшества говорили, что у вас есть лекарство, так помогите. Позвольте Рмун испить вод озера дофмы. – она крепче обвила его шею.

– Лекарство этих вод не для смертных. – блюстители подошли почти вплотную.

– Лишь глоток для неё. – умолял Лим. – Пожалуйста. Я не прошу о большем.

– Ты не понимаешь! – взревел священнослужитель, а низы будто разрезанных рукавов его обвисшего облачения взвились вверх вслед за кистями. – Части столпов мудрости с недавних пор начали останавливаться нам, сводя глифы начертания мудрости воедино. Большой ум бьётся над расшифровкой текстов и скоро, когда остановятся последние глифы колонн, Дофму вкусят двадцать первых, что, спустя эпохи, снизойдут до нас. Никому не честь отнимать у них дар святой пищи! – Динсам, пыхтя и потому успокаиваясь, задрал голову к мигавшему огоньку меер-буя, описывавшего очередной виток по орбите. – Ваш путь напрасен. Морионтская миссия на Тал`Иид более не принимает страждущих в храм и закрывает святилище. Воздайте хвалу Нугхри у подножья, если действительно чтите дарованную им мудрость, и ждите верного часа. Скоро свершаться великие пророчества

– Я пожертвую вашей миссии столько, сколько захотите, – сиреневая полоска квэл, вынутая из эластичного кармана бедра, издала писк и высветила текущий баланс перед самым носом служителя. – отдам всё что у меня есть!

– Жалкая подачка слепца! – смахнул служитель изображение, снова выходя из себя. – Когда двадцать первых снизойдут к нам от Йакшума, то возможности, от земли бесплодной взятые, ни для кого уже не будут важны, ибо каждый познает настоящую цену вещам!

– Но Клусс! – закричал Лим, искажая лицо страшной гримасой. – Мы возможно последние!

– Клусса больше нет. – с нарочитым спокойствием ответил на то Динсам. Лим, не веря в подобное небрежения страждущим, хватал ртом воздух обеднённый необходимыми ему элементами. – В пороке своей гордыни, вы выдумали, будто являетесь духовными детьми Нгхири, хотя морионты издавна возвещали о первенстве сурву, чей прах земля сотен древних планет! Вы выдумали сами себе, что слышите ту самую песнь миров, о коей сказано в столпах его мудрости, и храните единственно верный завет. Вот ваша спесь и ваша плата! Не голоса мудрости восприняли вы, но ложь космического фантрама, вслед пожравшего ваш мир!

– Всего глоток… – вслед за Рмун задрожал и Лим. – Я дам что попросите, что угодно. Я буду работать на вас всю свою жизнь, только помогите ей.

– Нельзя посвятить в служение того, кого не существует, наглец!

– Что? – больше растерялся Лим. – Что это значит?

– Данные на граждан Клусского единения стёрты из баз и, формально, вы относитесь теперь к дрейфующим странникам, баржами которых, с недавнего времени, полны орбиты густонаселённых планет Монн. Да сжалятся безжалостные звёзды над транспортным советом Фирима.

– Но мы не одни из них. Я Лим, по прозвищу…

– Я знаю кто ты, убийца! – брезгуя отмахнулся служитель, шагнув на встречу, но не вышел из-за спин блюстителей. – Мне ведомо, что ты совершал!

В свете он выглядел как пожилой зилдраанец – ещё более высушенным и костным, насколько это вообще возможно для неповоротливых сурву.

– Ворота святилища останутся заперты до следующего знамения!

– Следующего? О чём вы?

– Прими свою судьбу с достоинством, как и велит то святая мудрость. – Динсам осенил их символом Гирвулда, дополна наполняя грудь и раздуваясь пуще зул-кошелей своих блюстителей.

– Как вы можете отказывать страждущим в нужде? – слёзы подступили к его глазам, но то сказала Рмун. – Что вы такое?

– Доживите отмеренное время в покое и да даруют двадцать первых вам, заблудшим, свою милость, когда ступят с сей земли. – сказал Динсам и пошёл обратно.

– Динсам! – окликнул Лим, выжимаемый блюстителями, но служитель не обернулся.

– Проводите их и заприте за собой вход. Скоро начнётся служение к зову ушедших.

Блюстители выдавили Лима к самому краю спуска и поспешили обратно.

– Динсам!

Священнослужитель тотчас исчез вместе с ними в глубине крестообразного входа. Пред Лимом возник барьерный заслон и святилище, будто состоящее из четырёх правильных пирамид, положенных одна на сторону другой, захлопнуло за собой единственный путь, смыкая в его центре острые грани подвижной конструкции.