Гончар из Модиина

Шифра, убиравшая на крыше опавшую листву, издалека увидела приближавшуюся группу странно одетых всадников. Встревожилась – не сирийцы ли это? В округе хорошо знали, что после отъезда гекатонтарха Силоноса, греческий гарнизон пополнился отрядом сирийских рекрутов, и те сразу же прославились безжалостной жестокостью.

Однако, не слыша их характерных криков, Шифра решила, что всадники заблудились в сплетении улочек и переулков и вскоре проедут мимо её дома. Ведь неподалёку проходила новая дорога к Лахишу и далее к Аскалону. Но нет. Шифра с тревогой обнаружила, что отряд остановился именно у их дома.

– Эльазар! – услышал он испуганный голос сестры, – и мгновенно вышел из гончарной мастерской. В складках его рабочей кутонет, был припрятан амфотерос – обоюдоострый меч прощальный подарок Силоноса.

Он подошел к воротам дома, прижался к стене. Утреннее солнце высветило его напряженное, побледневшее лицо, измазанную глиной руку, вторая прочно держала рукоятку спрятанного в складках одежды меча.

Шифра, видя всё это, притаилась на крыше у груды припасенных ею камней. Она научилась метать эти камни, как настоящий пращевик. И уже не одной мангусте, приближавшейся к её курятнику, досталось от её пращи.

– Эста! – услышала она громкий возглас брата, и этот возглас привел её в невероятное волнение. До этой минуты Эста была для Шифры чем-то нереальным, далеким, как и всё, о чем рассказывал брат.

Она робко выглянула из-за густых ветвей старой смоковницы. Увидела меч Эльазара, отброшенный далеко в сторону, а затем и самого Эльазара.

Он стоял у открытых настежь ворот, был бледен и растерян, как ребёнок.

Первые два всадника спешились, в то время как остальные терпеливо ждали в узком каменном переулке. Усталые лошади похрапывали, чуя близость жилья.

– Знакомься, хозяин, – услышал он, не забывавшийся ни на один день голос Эсты, – это мой брат Шауль и с нами двоюродные братья, воины и слуги, – и Эста склонила голову, как она это делала давно, будучи рабыней.

– А это, – обратилась она к Шаулю, – мой хозяин Эльазар бен Рехавам.

Шауль сделал шаг навстречу Эльазару. Рослый, худощавый, с пробивающейся сединой на медно-рыжей бороде, он выглядел мрачноватым, но вдруг широкая улыбка озарила его лицо, и он порывисто обнял Эльазара.

– Мы очень ждали этой встречи, брат Эльазар, если ты не возражаешь против такого к тебе обращения.

– Нет, – взволнованно ответил Эльазар, – услышав знакомую мелодию смеси арамейского наречия.

– Мы преодолели большое расстояние, брат мой, – с явным удовольствием продолжал Шауль, – чтобы увидеть и обнять тебя. Ты нас прости за то, что произошло тогда, в Гераклие Понтийской. Мы растерялись, неожиданно увидев нашу спасенную сестренку. Настолько растерялись, что не заметили, как ты, ее спаситель, ушел! Еще раз сердечно прошу, брат мой Эльазар, прости нас! Мы все эти годы тяжело переживали, чувствуя неоплатный долг её спасителю. И теперь, с Божьей помощью, мы тебя нашли. Мы тебя нашли, также и для того, чтобы возвратить тебе деньги за выкуп, который ты уплатил эллинам за сестру. Но никакими талантами или золотыми дарейками невозможно измерить нашу благодарность и дружеские чувства, которые мы питаем к тебе, мой дорогой брат.

Шифра все еще стояла на крыше, не в силах осознать случившегося. Перед ней была та самая Эста, о которой столько рассказывал ей брат. Да и Силонос не раз упоминал имя несчастной рабыни, её талант и бесконечное терпение. И теперь она стояла у ворот их дома. Величественная и, как оценила Шифра, по умному сдержанная.

"Она очень любит Эльазара, – подумала Шифра, – если решилась преодолеть путь, измеряемый многими закатами солнца, чтобы приехать к нам в столь тревожные времена".

"Быть может – это судьба Эльазара?" – мелькнула затаённая мысль. И Шифра птицей слетела с крыши. Она подбежала к Эсте, и женщины обнялись подобно родным сёстрам. Они многое друг о друге знали и еще многое узнают.