Гончаров и империя негодяев

— В воскресенье с самого утра и до поздней ночи они бражничали с соседом.

— А по пьянке чего только не сделаешь. — Задумчиво и неопределенно посмотрел я ей в глаза. — Реность помноженная на водку опасней шпанской мушки.

— Какой мушки, о чем это вы?

— О своем. — Пытаясь ухватить какую — то ускользащую, но важную мысль отрешенно ответил я. — Давайте адреса, мне нужно все проверить.

Всю дорогу, вплоть до самого дома Валентина Родионова, я пытался вернуть и обострить мимолетно промелькнувшую мысль, ухватить хотя бы за кончик хвоста эту юркую серую мышь. Но чем больше я напрягал мозги, тем глубже она зарывалась в ветхих сундуках моей головы.

Валентин Радионов бражничал и сегодня. Это я понял по стойкому аромату перегара когда поднялся на последний пятый этаж, где располагалась его квартира. Одна из четырех выходящих на площадку дверей оказалась полуоткрытой. Оттуда нестерпимо несло дерьмом и можно было безошибочно сказать, что именно там проживает Женечкин братец либо его сосед собутыльник. Звонок не работал и судя по толстому слою извести на его кнопке, не работал давно. Трижды постучав и не получив ответа я шагнул в этот адовый смрад. Сначала мне показалось, что я ступил на земляной пол, настолько неровной оказалось почва под ногой и только задравшийся посредине линолиум свидетельствовал о том, что когда — то здесь было жилище человека. Тайну незапертой двери я разгадал сразу. Причина оказалась до безобразия смешной. Просто напросто она была сорвана с петель и выполняла чисто декоративную функцию. По протоптанной дорожке я прошел коридором и широкая арка открыла мне интерьер комнаты. Фронтально ко мне стояла мебельная стенка, вернее то, что от неё осталось. Разбитые стекла и оторванные её дверцы находились внутри. Покалеченный стол с тремя ногами бессильно опирался на стену. Разбитым экраном зловеще смотрел на меня громоздкий телевизор. И все это было покрыто пылью толщиною в палец.

На сломанном диване, зарывшись в тряпье, отдыхали мужчина и женщина. Их разнополовость была очевидна и не требовала доказательств. Другая пара прикрывшись старыми куртками и плащами расположилась прямо на ковре, который с трудом просматривался под слоем песка и глины.

Банкетный стол они накрыли на кухне, куда попасть можно было только имея определенный навык, потому как горы разбитой и грязной посуды были навалены прямо на полу и представляли серьезную опасность для жизни. Пустые разнокалиберные бутылки словно дрова занимали значительную часть помещения. На самом верху подвесного шкафчика, как на единственно свободной площади сидел кот и не мигающе таращил на меня глазища. Как несчастное животное могло жить в таком хаосе оставалось загадкой. Однако нужно было переходить к делу.

Подойдя к дивану я бесцеремонно пнул мужика и во избежание адекватной реакции наставил на него газовый пистолет. Словно червь из навоза высунувшись из тряпья он несколько минут тряс опухшим сизым рылом месячного запоя.

— Ты что? — Наконец уравновесив мозги и заметив пушку хриплым голосом смывного бочка спросил он. — Ты кто?

— Пенис в манто, пришел к тебе в гости играть в лото.

— Чего тебе от меня надо? — Обиженно пророкотал он.

— Вставай, гусар. Поговорить мне с тобой нужно. Одевайся и пойдем на улицу. В твоем свинарнике больше трех минут находиться не рекомендуется.

— А тебя здесь никто не держит. Проваливай, никуда я с тобой не пойду.

— Еще как пойдешь! — Отвел я курок и сжал губы показывая ему какой злой и нехороший дядя перед ним стоит. — Даю тебе пять секунд.

— Ну ладно, пойдем. — Высвобождая свой скелет согласился он. — Только не на улицу, а на балкон. Мне на улицу не в чем выйтм. Последнюю куртку вчера сперли.

— Близко ко мне не подходи, встань и стой не шевелясь. — Предупредил я когда его дьявольская образина высунулась на балкон. — Не смотри, что у меня рука на перевези. Левой я тоже неплохо стреляю.

— Да ты что, мужик, сдурел что ли? Или адресом ошибся?

— Заткнись. Валентин, сейчас ты мне подробно расскажешь как и зачем ты застрелил свою бывшую любовницу Татьяну Яремчак.

— Нет, вы все сдурели. — Стараясь унять похмельную дрожь решил он.

— Кто это все?

— Давеча Женька приходила, сеструха моя, то же самое пела.

— Она — то раскалолась. Рассказала как ты все грозился убить свою подругу. Теперь колись и ты. Все равно мы вину твою докажем. Наследил ты там здорово. Отпечатки только на потолке не оставил. Оно и понятно, по пяному делу все трын–трава. А между прочим соседи видели как ты выходишь из её квартиры после выстрела. Они могут это подтвердить. Так что тебе, алкаш — недоучка никуда не отвертеться.

— Да не был я у неё ни разу после того как она меня турнула. — Не в силах справится с бешенным тремором отрывисто протявкал он. — Обиделся я на неё жутко и запил по черному. Уже месяц пью беспробудно. Какой из меня убийца? Я не то что пистолет, я рюмку — то в руках с трудом удерживаю.

— Это пока не похмелишься, а потом герой Шипки. Отелло хренов. Презрительно сплюнул я. — Собирайся и поехали.

— Куда? — Испуганно затрясся он.