Гончаров и империя негодяев

Дома меня поджидал неприятный сюрприз. Я не сразу понял, что твориться с Джамилей. То ли она проснулась, то ли нет. Раскинувшись, разметавшись на диване она лихорадочно блестела безумными раскосыми глазами, не узнавая меня в упор. Потрогав лоб я в ужасе отдернул руку. На нем можно было кипятить чайник. Положив на голову холодное мокрое полотенце я вызвал "скорую". Потом сел рядом, взял её руку и потрогал пульс. Он дергался как птаха запертая в клетке.

— Паук… Кругом пауки… — Вдруг забормотала она воспаленными, потрескавшимися губами. — Паутина… Я не хочу в яму… Пустите…Там кровь…Везде паутина! Я не буду. Я хочу жить…

— Воспаление легких. — Едва ли не с порога поставил диагноз пожилой, почтенный армянин. — Нужно немедленно госпитализировать. Наташа, сбей ей температуру. — Приказал он медсестре и нацарапав на бланке рецепт протянул его мне. — Отправляйтесь в аптеку, молодой человек. Мы отвезем её во Вторую больницу. Сделайте так, чтобы через час препараты были там. Вы все поняли? А теперь одевайте её.

— Но как? — Растерялся я. — У меня не работает одна рука, а кроме того, Джамиля мне не жена. Она даже не любовница. Мы просто мы хорошие друзья.

— Не морочь мне мозги, — проворчал армянин, — хорошие друзья не спят голыми, а у неё под халатом кроме волос на лобке ничего нет.

— Просто она насквозь промокла и повесила сушить свое барахло.

— Ну ладно, — кажется поверил он, — давай сюда её одежду, Наташа её оденет.

Ее белье, как и брючный костюм ещё не высохли и мне не оставалось нечего другого как залезть в Милкин шифоньер. Я понимал, что это некрасиво, но иного выхода у меня просто не было. В поисках нового белья я торопливо перевернул все полки вытряхивая содержимое прямо на кровать. Наконец необходимые предметы женского туалета были найдены и я прихватив юбку с кофтой, все зто передал медсестре.

Под руки они довели её до машины, затолкали в салон и уехали, а я не заходя домой отправился в аптеку.

Вернувшись из больницы я помог Мамаю отогнать машину, по дороге рассказав ему о всех подвигах и злоключениях киргизки. Отказавшись разделить с ним ужин на его даче я сослался на недомогание и довольно рано лег спать.

Звонок телефона поднял меня в восемь утра. Не ожидая ничего хорошего я с отвращением взял трубку. Жизнерадостный голос полковника осведомился как обстоят дела в городе и жив ли я вообще.

— Вашими молитвами. — Едва сдерживая непонятное раздражение ответил я. — Дела обстоят хорошо, Жанку вчера увезли в больницу.

— Неужели зацепили? — Искренне огорчился он.

— Нет, схватила воспаление легких когда отсиживалась в ледянной воде, а потом по морозу топала семь километров. Как вы добрались до места?

— До места мы ещё не добрались. Я звоню из Воронежа. Полетела коробка передач, но сегодня к обеду обещали сделать, тогда и двинем дальше.

— Можете возвращаться домой. Вам уже ничего не грозит и некого опасаться.

— Костя я тебя не понимаю. — После паузы заявил он.

— И это очень плохо. Кажется я говорю вам русским языком, можете смело возвращаться домой. Все они очень устали и легли спать.

— Теперь понятно. — Взбодрился полковник. — Сегодня же мы вызжаем обратно.

— Как там Милка? — Переломив себя сухо поинтересовался я.

— Похвастаться нечем. Нервы у неё на пределе. Ты хочешь с ней поговорить?

— Зачем? Самое позжнее завтра утром мы увидимся. Передавайте ей привет и скажите, что все будет хорошо. Пусть успокоиться.

— А вот за это тебе огромное спасибо. До встречи.

К моменту моего появления в фирме "Эдит", ксерокопия подозрительного договора о ссуде была уже готова. Протягивая пластиковую папку Светлана Василевна пожелала мне удачи и попросила держать её в курсе дела. Заверив, что я поступлю именно так, а не иначе, я оставил её кабинетик и помятуя о том, что голос сообщивший об убийстве был женским, подошел к продавщицам.

— Ирочка, какая ты сегодня красмвая, просто прелесть.

— А я всегда такая. — Звонко рассмеялась она. — Просто вчера вы были целиком заняты нашей новой начальницей. Как ваши успехи?

— Не на том уровне как мне бы хотелось. Ирочка, я вчера интересовался у вас по поводу Таниного фаворита, но совсем забыл спросить о её подругах.

— Одна у неё была подружка, Женька Родионова, мы же вчера об этом говорили.

— Я помню, Ирина, но мне кажется странным, что у такой общительной женщины как Таня была всего одна подружка.

— А кто вам сказал, что Татьяна Александровна была общительна? Обезоруживающе спросила она. — Иногда за весь день и слова от неё не улышишь. Нет, женщины к ней конечно ходили косяком, но как правило это были наши постоянные покупательницы. Хотя одна из них приходила почаще других и с ней Татьяна Алексанровна иногда пила чай, но кто она такая и даже как её зовут я не знаю.

— Людкой её зовут! — Всунула свой вездесущий нос Сюзанна. — А её фамилию я тоже не знаю. Как у нас дела на любовных рубежах? Скоро ли свадьба?

— Не за горами. Вы мне опишите ка эту Людку.