Гончие Артаксеркса

Вокруг кишил весёлый торг, сквозь гомон Барзан почти не слышал, что пытался ему рассказать Маржик. Его постоянно отвлекали подбегающие дети просящие монетку. Врач, в честь Эшмуна давал им полшекля, получив денюшку детвора отбегала, что бы опять, через некоторое время прибежать за монеткой.

«Бессмертные» резко выделялись в толпе торговцев и яркими одеждами и хозяйским поведением. Гвардия ахеменидов не забывала подчёркивать кто здесь хозяин. Они же стояли около лестницы в парадис сидонского правителя. Их оранжевые, синие кандисы гармонировали с ярко окрашенным парадисом напоминавшем хвост павлина.

Маржик помнил, что почти в такой же обстановке послединй раз видел сидонского правителя Танниса.

Тогда, в Сузах, он шёл по главной лестнице к Оху, тому срочно понадобилось какое-то снадобье, Таннис же спускался с аудиенции. Он сам подошёл к Маржику, словно они до этого нет расстались врагами. Вместе с сидонцем был его жрец, одетый в длинный кандис, на Таннисе же был короткий военный гаунака, и военная же повязка на голове, всё было расшито фригийской золотой нитью. Марж не мог не отметить, как подчёркивало это одеяние ладную фигуру сидонца, по которой он пускал слюни ещё с молодости.

Тогда Таннис, словно не помня, что он сломал Маржику палец, когда тот попытался к нему приставать, разговаривал дружелюбно, даже пригласил в гости. Вот они и приехали. Маржик хитро сощурился, вспоминая ушедшие годы, даже обрадовался, что Калоса рядом нет. Врач довольный почесал бородку, он Таннису напомнит о себе.

А вот и тот показался, словно почувствовав, что его вспоминают.

Правителя Сидона сопровождало человек двадцать, он же выделялся из них своей весёлостью и непосредственностью. Одетый в тёмные коричневые одеяния, казалось бы, которые должны были его сдерживать, мужчина оставался непоседливым как жидкое серебро, таким же, каким был в юности. Лидиец помнил эти смеющиеся голубые глаза, эти рыжие волосы сейчас скрытые под белой повязкой свисающей по лицу, казалось, Таннес не менялся.

— Маржик! — радостно заорал сидонец, он быстро сократил разделяющее их расстояние.

— Пророков не боишься? Тебе же говорили, сюда соваться не стоит, — весело рассмеялся мужчина.

— Не боюсь, — хмыкнул лидиец, когда-то предсказали ему, что его появление в Сидоне повлечёт череду событий погубящих его, но такое можно сказать почти обо всём, даже о рождении человека. Ведь однажды родившись человек непременно умрёт. Многие за это ненавидят Кир, крылатых спутниц человеческой души, даруемых людям при рождении и сопровождающим их на протяжении всей жизни до смерти. Считают, что они и ведут к смерти. Так неужели он, Маржик, такой же глупец как остальные, и будет этого страшиться? Если, как говорят, всё определено, так чего же сопротивляться. А если нет, так и побарахтаться можно. Он же в предсказание не верил, считая их верхом тугодумия.

Всё в этом мире, конечно же связанно, но подчинено законом логики, а не каким-то оракулам и пророкам. А если всем управляет логика, то у него то хватит мозгов просчитать свои действия, чтобы не погибнуть напрасно. Насчёт ума Таннеса Маржик был не уверен.

Распорядившись, чтобы гостей достойно разместили правитель Сидона вместе с сопровождающими двинулся в Нижний город к обычным людям. Вместе с ним шёл его темноволосый жрец, в праздничном одеянии первосвященника, он задержал на лице Маржика внимательный изучающий взгляд, и потом ещё неоднократно оборачивался вглядываясь в лидийца и его окружение.

Его надо будет первым убрать, этого жреца, уж больно въедливый, без него до Таннеса добраться будет легче — сделал для себя заметку Маржик.

Тем временем правитель Сидона панебратьсяки обсуждал с с горожанами рабочие вопросы города, без охраны, только с сопровождением Таннес ходил по Нижнему городу переговариваясь с торговцами, споря о постройке мостов. Что надо спилить, что построить новое, во всё влезал правитель города, всё его интересовало, и люди с ним говорили доверительно, по свойски.

Как Маржику захотелось уничтожить его, за всё, за то, как Таннес отказал ему в юности, за вот эту вот лёгкость в общении с людьми, которая была так не свойственна ему, за весёлость и беззаботность сидонца… Он, Маржик, представитель ахеменидов, господ, чувствует себя здесь брошенным и лишним. Он отомстит этому зарвавшемуся выскочке, этому провинциальному прыщу, возомнившему себя суверенным правителем.

Тем временем, ничего не подозревающий, Таннес разговаривал с каким-то судовладельцем по имени Дидим об отправке пары кораблей в колонию. А оттуда привезти сладки меди, остальным пусть там торгуют, решил правитель. Слушая издалека разговор, Маржик понял, что у Таннеса баба есть, и она сейчас в Карфагене, корабли сама повела. Вот к ней сидонец этого Дидима и отправлял, и наказывал, что передать.