Гончие Артаксеркса

Медицина эллинистического мира несколько отличалась от парсидской. Если в Ассирии, Вавилонии когда-то были неплохие врачи, то с приходом ахеменидов это изменилось. Все болезни стали приписываться злым козням даэвов, и врачей заменили заклинатели. В эллинистическом мире было несколько медицинских школ. Наряду с «асклепейонами» (помещения, предназначавшиеся для лечения при храмах) существовали носившие то же название лечебницы и школы врачей-нежрецов, а также мелкие «ятрейи» — лечебницы на дому у врача. Лечение в асклепейонах при храмах в значительной степени заключалось в разработанной системе внушения. Т. е. врачи окончившие такие заведения были обучены гипнозу. Кроме того практиковались траволечение, ароматерапия и хирургия. Купцов, ремесленников и свободных земледельцев обслуживали врачи-периодевты, странствовавшие по полисам — общинам и городам — с набором примитивных инструментов и лекарств. Имелись «семейные» школы для подготовки врачей.

Что касается некромантии: суть этих базовых обрядов вызова духа умерших сводится к тому, что вся их система в целом (яма, возлияния меликратоном, вином и водой, подношение ячменя, кровавая жертва, всесожжение и молитвы) тождественна обычным жертвоприношениям на могилах умерших. Некоторые исследователи утверждали, что обычная система жертвоприношений превращалась в «некромантическую», если к ней добавлялось некое магическое «заклинание» (epoide). Однако в «Одиссее» никаких таких особых заклинаний, кроме молитв духам и подземным богам, не упоминается.

Еврипид указывает: Вода утоляет жажду и омывает тело. Молоко утешает младенцев. Мед сладок на вкус. Вино тоже обладает сладким вкусом и смягчает сердце при опьянении. К жидкостям, перечисленным у Гомера, Эсхил добавляет оливковое масло, которое также обладает смягчающим действием. Эти продукты вкупе с зерном представляли собой основу обычного деревенского питания живых и, следовательно, символизировали также плодородие в целом. Любопытен фрагмент из Еврипида, содержащий молитву к Аиду перед началом неромантического ритуала. Молящийся, совершает возлияние, подношение зерном (pelanos) и «безогненную жертву панкарпеи». Панкарпея (pankarpeia) в буквальном переводе означает «все плоды», на практике же так назывался пирог или похлебка с медом и фруктами всевозможных сортов.

Парсаполис (Персе́полис) находится на расстоянии 50 км к северо-востоку от Шираза, примерно в 900 км к югу от Тегерана. В честь завоевания большого количества стран, Дарий приказал возвести большой город Парсаполь, который в будущем планировал сделать центром всего мира. Дома, построенные в этом городе парсов, стоят на огромной монолитной платформе. Для вашего представления: 300 метров в ширину, и 455 в длину, покрывает эта платформа 125.000 квадратных метров площади. Строили город угнанные рабы с подвластных территорий. Угоняли рабочих специалистов. Во время строительства они калечились, чтобы не могли самостоятельно покинуть место строительства. На стройке они и умирали. Поэтому не стоит удивляться ни отличной канализации в городе, ни наливаю вентиляции, всё это уже было в античном мире, а здесь, пленными специалистами доводилось до совершенства.

Многие привычные взгляды на мир с течением времени меняются. Так в античном мире самым похотливым животным считалась свинья, и, следовательно не воздержных в сексе людей сравнивали именно с ней. Бык являлся символом силы и плодовитости. «Грозный бык», «дикий бык», «горячий бык» — так говорили о богах. Коза и козёл считались животными хитрыми и умными, близкими в понимании мира к нашей сказочной лисе, поэтому, когда Атосса сравнивает мужа с козлом старым, то говорит, в нашем понимании, скорее о старом лисе. Т. е. козёл может обхитрить кого угодно.

Глава 6

Утро. Скоро начнётся очистительная церемония, служанки принесут бычью мочу. Атосса сидела в круглом зале, украшенном красными занавесями по всему периметру. Это напоминало крипту, или какой-то женский храм, жрицей которого она была. Дочь и жена бывшего Артаксеркса, сестра и жена нынешнего, она не была зороастрийской, женщина всё ещё придерживалась старых верований, матриархальных, и гордилась этим.

Хрупкой никак её было не назвать, но даже в своём возрасте, и при своей тучности, она не утратила воинственности. Атосса почитала богов войны, может именно из-за этого богини не дали ей сыновей, одни дочери вышли из её чрева. Нет, один сын был, и не от этого козла, Умакуша, а ещё от отца. Но Арсес воином не был, слабый получился, поэт мыслитель, горе её, наказание богов. Наверно по этому тянуло её к юношам.

Она сидела на прочном деревянном троне, её полные белые руки покоились на подлокотниках. Ноющие к погоде ноги, в мягких и удобных сапожках, шитых бисером и дорогим шнуром, стояли на скамеечке. Утреннюю нудную тишину ни что не нарушало.

Откинув полог внутрь заглянула улыбающаяся физиономия Барзана.

— Барзик, заходи скорее, — обрадовалась ему скучающая, Атосса.