Гончие Артаксеркса

— А что его смотреть, вон он под обрывом, туда не добраться, стена отвесная, охранник прижал к себе трепещущее существо, приник к губам. — А папа знает, что ты уже целуешься?

— А мы ему не скажем, — шепнул ему на ушко Калос. Благодаря этому охраннику он перезнакомился со всеми, и к закату почти все из них сладко спали.

Всё это оказалось сделать легко и просто, самое сложное для юноши во всём этом было писать по девчачьи, под присмотром охраны, присаживаясь, прикрываясь юбкой. Но и с этой задачей он справлялся.

Калос, как приличная девушка, тихо сидел на террасе, неестественно заломив руки, что выражало скромность и стыдливость. На самом деле, он знал, что по рукам можно определить настроение человека, и сидел так, ожидая своего времени, что бы руки его не выдали, его нетерпения и нервозности.

Начинало темнеть. Желтоватый свет от лампад мало освещал, зато создавал уют. Он смотрел, как заходящее солнце прячется за фиолетовыми облаками. Как по траве пробегает последнее дуновение дня. Как пригибаются под ним цветы, осенние мелкие и пахучие. Он ждал наступление тишины.

Когда стемнело, Калос поднялся, хлопнул дверью, показывая, что ушёл спать, сам тем временем, подобрал полы юбки, заколов её на поясе, и крадучись покинул свою террасу. Он двигался незаметно, как гадюка, прижимаясь к деревьям, сливаясь со стенами, дойдя до обрыва, под которым находился механизм, не раздумывая спрыгнул вниз. От девушки такой прыти никто бы не ожидал. Протиснувшись в щель, он обнаружил механизм. Несколько мгновений ему потребовалось, что бы разобраться, опустив рычаг, он опустил и цепь, теперь за ним смогут прийти на лодке, оставалось только выполнить своё задание.

Подтянувшись на руках, он вылез наверх. Добравшись до уже присмотренного дерева, по веткам, как кошка, Калос взобрался наверх. Ветки толстые, вполне могли выдержать его вес. Пригнувшись, он по ним добежал до крыши над первым этажом, прополз по ней, и оказался у открытого освящённого окна второго этажа, и замер. Там не было никого, и юноша туда скользнул.

Пока он лазил отключать механизм, юбку всё-таки замочил, и она противными мокрыми полами обтекала его по ногам. Калос снял её, отжал, одел назад. Лучше не стало. Мокрая на теле дрянь. Пришлось опять снимать. Чтобы не выкидывать тряпку, он её повязал на предплечье, и не мешает, и не потеряешь. Кто знает, может ему за неё ещё перед Маржиком отчитываться придётся.

Присев на корточки, он увидел, как Глава союза переговаривался со своим гостем. Он достал документы и что-то втолковывал, а потом они вместе обсуждали афинскую поставку, какой фарос заплатят и покроет ли это его навар.

Калос достал припасённый тонкий нож. Гибкий, худой, почти обнажённый, если не считать накладных грудок, он ужом прошёл через щель и спрыгнул вниз, прям к мужчинам. Ещё в прыжке полосонул хозяина по горлу. Отбрасывая ногой его гостя. Пока тот не пришёл в себя, юноша прирезал и его.

Документы были разложены на столе, другие ещё находились в шкафу. Калос сгрёб все свитки. Поискал, во что бы сложить, сумку или ещё что подходящее, окинул взглядом комнату. Не найдя ничего подходящего, стянул с мёртвого хозяина его безрукавку, завернул все свитки в неё. Вот и юбка пригодилась. Ей он свёрток привязал себе на спину.

Действовал чётко, быстро, почти не раздумывая.

Назад ушёл так же, как входил. Подтягиваясь на ветке, он перебирал ногами по стене. Так же он забрался на обрыв над причалом. Сердце бешено стучало. Он свистнул. И моментально испугался, что если семья не пришла. Но тут же услышал ответный свист. По отвесному берегу он быстро спустился вниз. Лодка тут же отошла. Маржик сразу же в ней проверил документы, те ли. Барзан и Скуса шли на первых вёслах, Калос с Лешаём сели на вторые.

— Отдыхаем, собираем вещи, а утром уходим, — распорядился Маржик.

В таверне он первым делом проверил, не порвали ли мальчишку, на что Калос очень обиделся, но спорить не стал, а просто предъявил задницу. Удостоверившись, что там никто не побывал, Маржик с облегчением рухнул на ложе. Калос на ночь остался с ним. Лидиец гладил его гибкое тело, худые ещё плечи, вожделенную попу.

— Я устал, я спать хочу, — мальчишка обнял Маржика, доверчиво прижался всем телом, склонив голову ему на грудь, и тут же провалился в сон.

Мужчина погладил его потемневшие волосы, поцеловал в макушку и прижал к себе.

— Тоже мне, влюбился, в этого щенка, придумают же…

Глава 8 А

Артабаз — персидская мера веса.