Гончие Артаксеркса

И как спаситель от сил зла, захватывающих город, на бой вышел… их Лешай. Маржик, естественно, одним из первых был среди горожан-зрителей, объяснял действия, подбадривал. Все собрались рядом с городскими воротами, у стены.

Лешай вышел перед горожанами, собранный, сосредоточенный, облачённый в тёмное облегающее одеяние охотника на даэвов. На руках сидели тёмные удобные перчатки, он потёр руки и посмотрел на горожан своими бледными глазами, в которых было столько любви и доброты, и тоски, сколько бывает разве что у верного пса в ожидании хозяина. Чистый, и искренний взгляд худого мужчины не мог оставить равнодушным никого.

Скуса, как всегда, ассистировал другу, не мог же он оставить своего Лешая на растерзание толпы. Прихватив лёгкое тело борца с даэвами подмышки, фракиец создал ему надёжную опору. Лешай быстро перебирая ногами по стене, кувыркнулся и оказался на плечах у Скусы. Калос, конечно же, по стене бы и без чьей либо помощи поднялся, это он лазил как муха. Лешаю этого не было дано.

С плеч фракийца гораздо удобнее было оказаться на воротах. Мужчина легко преодолел это расстояние. Оказавшись между зубьями, он присел, словно чего-то выжидая, к чему-то прислушиваясь. Нижнюю часть лица завязал чёрной тряпицей, что бы зловредные даэвы не смогли попасть в рот и в нос. С этих злобных сущностей всего можно ожидать, любой пакости. В отличие от других членов семьи, Лешай искренне верил пророку Заратустре и всему его учению, верил в постоянную битву Добра со Злом. И считал себя её участником, и вот сейчас он должен показать одну из таких битв зрителям.

Лешай вооружившись ножами, похожими на клыки, медленно, пригнувшись, заскользил по городской стене. Мгновение. И он, выпрямившись, рванулся на встречу опасности. Невидимая сущность наносила удар. Боец умело парировал, отклонялся, сам бил кинжалами. Бросок маленького дымового шарика, и зрители внизу видели как пал противный даэв от руки мага. И опять Лешай крался по городской стене, выслеживая злодеев, нарушающих жизнь простых граждан, и чужеземцев гостящих в городе.

Между зубцами воин медленно, крадучись двигался вперёд. Сверху был виден холм уходящий вниз, на вершине которого стоял город, поля убранные, обнажённая земля ждала своего покрова, белого пелопса который подарит ей Аид с наступлением зимы. Тогда снежные химеры заволокут пространство, завывая бурями и стелясь порошей по дорогам. Зимой можно было устроить всё более зрелищно, осень не лучшее время для борьбы с силами зла.

— Готовьсь! — снизу кричит Скуса. Лешай покладисто кивает, а друг начинает отсчёт: — 1, 2, 3…

Лешай рванул наперерез сущности, пара взмахов кинжалами-клыками, и струйкой дыма даэв падает поражённым умелым воином. Лидиец, припав на колено, прикрываясь левой рукой, словно щитом, и прислушивается к окружающему его Миру, Миру грёз и видений, наполненных враждебными сущностями, толкающими человека на путь греха, на поклонение Ахуре-Майне. Ахриман только и ждёт что бы наброситься на род человеческий, и его заблудшие души.

Пригнувшись Лешай побежал по стене, быстро-быстро, как только мог, и ещё раз нанёс удар по даэву, и тот, дымясь упал, под восторженные крики толпы. Люди верили в очистительный бой, теперь в Пантикапее жить будет лучше, чище. Вот у них появился какой сильный маг, сумевший противостоять проискам злейшего Ахримана.

Лешай со стены спрыгнул вниз.

— Давай я тебе рот развяжу, — участливо предложил Скуса, тут же оказавшийся рядом. Лешай только молча кивнул, пот струился у него по лицу. Устал.

— Расправь плечи, ты же героем идёшь, — тихо одёрнул его Маржик, — Я сейчас к вам подойду. Идите.

Лишай по узким улочкам неспешно возвращался в их трактир. Солнечные лучи последним теплом наполняли его бледное, бесцветное лицо, он шёл впереди и улыбался, зная, что рядом, стоит только протянуть руку, идёт Скуса, и от этого ему было так же тепло, как и от солнца.

— Больше даэвы детей воровать не будут! Вознесём хвалу Митре и его доблестному воину! — Маржик, оставшийся с горожанами, вдохновенно произносил речь. Его слушали, восхищались, многие уверовали в величие виденного момента. Не зря он обучался в Асклепионе и был одним из лучших на потоке. По молодости он уже мог своей волей пятнадцать человек держать, что бы они боли не чувствовали, а другие студенты могли резать рвать зубы, зашивать… С возрастом Маржик развивался. Его слушали как пророка.

— За своё благополучие платить надо, — это были последние его слова, которые Лешай дослышал, прикрывая за Скусой дверь в их трактире.

Тяжело опустившись на стул, мужчина снял с себя кошенные набедренники и поножи, создававшие образ непобедимого борца с нечестью.

— Разотри мне ноги, разболелись что-то, — тихо попросил он Скусу, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. — Устал…

— Сейчас таз с горячей водой принесу, попаришь, — фракиец большой ладонью сочувствующе погладил друга по голове. Вздохнул.

Дверь хлопнула, напуская в помещение свежего воздуха, Лешай поёжился.