Гончие Дзара

— Потому что так велит тебе твоя природа. Хочешь или нет, но тебе придется принять ее зов. И знаешь почему? Потому что другого пути у тебя нет. Только смерть. — Сказав это, сущность будто бы раздалась в плечах и прибавила в росте. Красномордые твари, оскалившись, снова приблизились. — Процесс необратим. Любая попытка оборвать работу Обсерватории приведет к коллапсу. Все, кто окажется вблизи, погибнут. Включая твоих друзей и тебя самого. А теперь задайся вопросом, хватит ли у тебя мужества на подобный отчаянный шаг?

Помнится, нечто подобное уже говорил мне Хранитель Алого озера.

Я снова повернулся лицом к панораме, расползшейся за иллюминаторами. Кольцо Обсерватории разогналось до такой скорости, что стало практически невидимым. На границе видимости Двери собирался во всех смыслах чудовищный грозовой фронт, кишмя кишащий размытыми и зыбкими образами, напоминавшими гротескные изображения человеческих лиц в агонии. Они готовились к тому, чтобы их провели в реальность, пока сражение между Риоммом и Тетисс жило своей собственной жизнью. Бесчисленное количество звездолетов уже образовали целое поле обломков, но еще больше их продолжало уничтожать друг друга в отчаянной и яростной схватке. Их огненные залпы разноцветными искрами озаряли космическую черноту поминальным салютом.

— Даже твой друг Аргус понял тщетность борьбы, — продолжала мурлыкать сущность, уже практически нависая над нами. — Он пришел сюда в надежде не пустить тебя к нам, но проиграл. Как и все вы.

Я же практически не слышал весь этот бред, во все глаза смотря на Диану, продолжавшую отчаянное сопротивление наступавшим гончим. Она была ранена в ногу и бок, но, кажется, не слишком тяжело, потому упорно продолжала отбиваться. Затворник, упрямо остававшийся подле нее и принимавший на себя большую часть атак, потихоньку терял силы. Он то и дело пропускал игривые выпады, которыми его угощали Т’анн, Шлем и другие. Долго так продолжаться не могло.

— Мы чуем, как ты тщишься отыскать выход, — пропела сущность. — Мы слышим твои мысли. Они носятся в твоей голове, рвутся наружу, перебирают варианты, которых на самом деле нет. Зачем ты мучаешься? Зачем стараешься ради тех, кто этого даже не оценит? Ты помнишь, кто ты для них? Нечеловек. Синтет. Монстр. Чудовище. Голем. — С каждым произнесенным словом она подступала ближе на шаг. Прям как Метара когда-то. — Вся Галактика уже считает тебя таким. И не вздумай лгать, будто не размышлял об этом. Мы знаем все!

Сущность била по живому. Сомневаться в том, что она действительно знала практически все, смысла не было. Все, о чем она говорила, я и впрямь обдумывал множество раз, пытаясь вообразить себе приблизительный финал. Но никогда не получалось. Как бы я ни пыжился, какие бы выкладки ни рассматривал, все равно не мог представить, чем займусь в случае победы. Так или иначе все идеи разбивались о постулат, которым без труда можно было крошить камни. Тот самый постулат, что только что озвучила сущность: я не был человеком, и как бы хорошо ни прикидывался, все равно не сумел бы долго оставаться незамеченным. Такова природа вещей. И это то, что раздражало меня во всей ситуации сильнее всего.

Потусторонний голос уже нашептывал вкрадчиво практически в самое ухо.

— Но с нами тебе не нужно будет притворяться. Мы знаем тебя. Понимаем тебя. Принимаем тебя. Так почему ты противишься? Хочешь, чтобы твои друзья погибли? А они обязательно погибнут, если ты сделаешь неправильный выбор.

Слушать этот монотонный бубнеж сил уже не оставалось и я, не обращая ни малейшего внимания на дымных тварей, взявших нас в плотное кольцо, поспешил огрызнуться:

— Можно подумать, в ином случае вы их оставите в живых.

Но сущность будто только того и ждала. Расправив ставшие неестественно длинными конечности в стороны, она проворковала:

— Именно так мы и сделаем. Если ты согласишься. Все твои друзья будут жить, а сам ты будешь купаться в почете и славе. Стань посредником, впусти нас в этот мир и тогда наша благодарность окажется безгранична.

Мои глаза оставались прикованными к корчам чужеродных созданий, липнущих к краю разрыва, будто шкодливые дети — к чужому окну. Расстояние, разделявшее нас, было достаточно велико, но мне все равно казалось, будто я могу различить алчность и нетерпение, проступавшее на их призрачных лицах. Грозовой фронт на Той стороне усиливался. Молнии сверкали все чаще. А ни черта не замечавшие людишки, набившиеся в боевые корабли, продолжали свое отчаянное взаимоуничтожение.

— Мне не нужна благодарность, — сквозь плотно сжатые зубы проговорил я, когда Т’анну надоело играться и он, взявшись за Затворника всерьез, едва не отсек ему обе кисти. В ответ лейр врезал по гончей очередной концентрированной энергетической волной, но заметного эффекта это, к сожалению, не произвело. — Мне нужно, чтобы вы оставили всех нас в покое. Меня и моих друзей. Живыми и неприкасаемыми для своих… сущностей.

— Так и будет, Исток. Так и будет.