Гонец московский

Незнакомец высвободил из-под балахона узкую костлявую руку и погрозил хищникам длинным пальцем. Вожак подбирался к нему на полусогнутых лапах, спрятав хвост между задними лапами, а остальные и вовсе упали на брюхо и теперь лебезили, будто дворовые шавки.

– Ай-ай-ай… – повторил человек и покачал головой.

Вилкас хотел спросить: «Ты кто?» – но от волнения из его горла вырвался лишь бессвязный хрип. Он понял одно – нападать на него не будут. По крайней мере прямо сейчас не будут.

Незнакомец заговорил с ним сам.

Сперва подошел поближе – волки ползли следом, виляя хвостами, – помолчал, разглядывая Вилкаса тяжелым пристальным взглядом:

– Так вот ты какой, парень с куклой… Ведь у тебя есть кукла?

Литвин кивнул, сглатывая пересохшим горлом. Откашлялся:

– Есть…

– Покажи! – не попросил, а потребовал человек в куколе.

Парень пошарил за пазухой, вытащил тряпичную игрушку:

– Вот она…

– Так-так-так… Кукла есть, а мальчик вроде бы не похож… – Незнакомец разговаривал сам с собой, что выдавало в нем отшельника, не привыкшего беседовать с людьми. – Не такой какой-то…

– А какого ты ищешь?

Из тени, клубящейся под куколем, послышался сухой смешок.

– Ты держишь куклу в руках? – быстро спросил незнакомец.

– Держу… – опешил Вилкас. – А что, не видно?

– Мне-то видно. И гораздо больше, чем ты думаешь, мальчик. Или вернее будет сказать – jaunikaitis[118]?

Парень пожал плечами. Пускай хоть горшком называет, лишь бы в печку не ставил.

– Да ты не обижайся. Для меня даже самые глубокие старики, что живут сейчас, дети малые.

– Да неужели?

– Истинно так… Я – самый старший из ныне живущих.

– Вот так да! – Вилкас полез пятерней в затылок. – Ты – колдун, волхв? Zynys[119]?

– Не совсем так…

– Но тебе подчиняются волки.

– Не только волки, если честно. – Слова незнакомца вновь сопровождал смешок. – Но дружить со зверьем не так уж и сложно. Ты сам сможешь, если захочешь и, что важнее всего, приложишь достаточно усилий.

– Ну, так и есть, чародей!

– Не колдун я, – человек уже не смеялся. Напротив, тяжело вздохнул. Видимо, упрямство литвина удручало его. – И не жрец. Хотя были времена, когда много общался с волхвами словенскими и вашими вейдадотами[120].

– Так кто же ты?

– Долго объяснять.

– А ты попробуй.

– Хорошо. Попробую. Тебя зовут…

– Вилкас меня зовут.

– Хорошее имя, – усмехнулся незнакомец. Потрепал вожака стаи, прижавшегося к его ноге, по холке. – Правда, хорошее?

Рыжий приоткрыл пасть и, вывалив язык, часто задышал.

– Видишь, нашим друзьям тоже нравится.

– Радостно… – пробурчал литвин. – Только не знаю я – друзья они мне или чего похуже.

– Я понимаю твои подозрения. Волки были вместе с людьми, напавшими на ваш обоз. Так ведь?

– Было. Нечего скрывать…

– Можешь звать меня Финном. – Человек неожиданно сбросил куколь.

Вилкас, ожидавший увидеть нечто необычное и удивительное – ну мало ли что, все-таки Финн сам сказал, что старше всех на белом свете, – слегка разочаровался. Обычный старик. Правда, седой как лунь – тут возразить нечего. Волосы стрижены в кружок, на лбу схвачены кожаным ремешком, будто у мастерового, чтоб в глаза не лезли. Борода длинная, но ухоженная. Кустистые брови и светлые глаза. То ли серые, то ли голубые – в лунном свете не разобрать.

– Разговор у нас долгий будет. Ты, когда эту куклу в руках держишь, чувствуешь что-нибудь?

– Само собой, чувствую, – кивнул литвин. – За друга переживаю, узнать хочу, кто его увел и куда…

– Я не про то… Необычное что-нибудь чувствуешь?

– Нет.

– То-то и оно… Ладно. Посидим у костра, потолкуем, а там, глядишь, все прояснится. Ты ведь устал?

– Я еще долго идти могу, до утра! – вскинул подбородок парень.

– А потом что? Упадешь? Не нужно себя ломать. Отдохнем. А друзья мои… Коль ты их друзьями звать не хочешь, то пускай мои будут, и только… Друзья мои посторожат.

– А о чем толковать хочешь, почтенный Финн?

– О многом, юноша, о многом. И о деревне той, что третьего дня нашли…

– Откуда знаешь?

– Обижаешь, юноша. Я следы читать умею не хуже здешних охотников.

– Ладно, – согласился литвин. – А еще о чем?

– Хочешь знать, кто на вас напал?

– Хочу!

– Вот и пошли тогда костер разводить.

Финн повернулся и зашагал прочь, прямиком в чащу. Шагал он широко и быстро, не всякий молодой угонится. Рыжий вожак легкой трусцой рысил рядом. Вилкас колебался не долго. Хуже, чем есть, вряд ли будет. А так хоть какая-то ясность.

11 декабря 1307 года от Рождества Христова Тракт на Ульм, графство Вюртемберг

Снежинки медленно падали с затянутого тучами неба, плыли в воздухе и невредимые оседали на одежду и волосы. Маленькими блестящими звездочками украшали гривы коней.

Вдалеке от дороги чернел еловый лес, а чуть ближе – в два перелета стрелы – призрачными тенями застыл березняк.

Вьючные кони вытянулись длинной цепочкой по дороге. Они шагали, понуро опустив головы. Уставшие от долгого перехода через Шварцвальд, ослабевшие от бескормицы, измученные непосильным грузом.

Люди выглядели не лучше.

Восемь слуг, шестеро братьев сержантов и четыре рыцаря.