Гонка героев

– Если уж мы так быстро сблизились, дорогуша, тогда может сделаешь мне приятное, мой сладкий командир, – он без колебаний сунул руку Ким себе в штаны.

Однако вместо приятных ощущений почувствовал такую боль, которая в буквальном смысле скрутила его пополам. Там, где должна была быть нежная бархатная рука девушки, виднелся носок её ботинка, с неимоверной силой остановившийся о гендерное различие между ними.

– Никто и никогда не заставит меня больше этого делать, – сквозь зубы зло прошипела девушка и со всего размаха вновь ударила его в пах.

– Ах ты, сука, – катаясь по полу и брызжа слюнями, хрипел мужчина.

– Знаешь чё, а я, наверное, с вами пойду, – вдруг заявил молодой татуированный парень, – кстати, я Кирилл, он протянул Ким свою ладонь.

Улыбнувшись, она пожала её.

– Оксана, ты с нами? – спросил Кирилл, обращаясь к молодой девушке, продолжавшей сидеть в углу.

Она молча кивнула, скорее, от безысходности, нежели от разумного согласия. Кирилл беззаботно улыбнулся. Несмотря на свой внешний вид закоренелого хулигана, он оказался здравым парнем, по крайней мере так показалось Ким, хотя симпатия к мужчинам откровенно не её конёк.

– Это лучше, чем быть просто скотом, готовящимся на убой, правда? – иронично подметил Кирилл, обратившись к лежащему на полу товарищу, – а так мы хоть заберём с собой побольше этих гадов!

– Вот и отлично, – подытожила Ким, – значит мы всё решили, – она скользнула взглядом по недовольному лицу Артура.

– Ну, сука, теперь ходи оглядывайся, – держась за пах и еле как поднимаясь на ноги, бурчал мужчина.

– Тебя как звать–то? – обратился к нему Милен.

– Пошёл ты, – огрызнулся тот и вновь ушёл в дальний край вагона.

– У него нет имени, – тихо прошептал на ухо Кирилл, – мы зовём его Бык.

– Бык, говоришь, – нахмурив брови, повторил Милен, словно пытаясь вспомнить, где мог раньше видеть этого парня, – ну, Бык так Бык.

– Сколько до прибытия? – спросил Артур, сверяясь со своими часами.

– Если всё будет хорошо и на пути не возникнет каких–либо препятствий, если сами пути до сих пор в нормальном состоянии, то при скорости в девяносто километров в час нам понадобится около двух с половиной часов.

– Но они же будут нас там ждать! – заметил один из людей Тараса, – за нами же следует эта херовина, – он указал в сторону беспилотника.

– Это всего лишь шоу, пусть смотрят, вот удивятся эти сволочи, когда в экранах своих же телевизоров увидят, как я перерезаю им глотки! – буркнул Тарас и направился в кабину локомотива.

_______________________

Вагон покачивался из стороны в сторону, а стук металлических колёс поезда убаюкивал не хуже колыбельной, которую вряд ли кто-нибудь из пассажиров поезда слышал в давно забытом детстве. Сон нахлынул столь стремительно, что незаметно разрушил границу реальности и внутреннего мира. Артуру казалось, что он идёт по пустым улицам в самом центре Новой Москвы. Всё выглядело абсолютно естественно и натурально. Те же свинцовые тучи, висящие над шпилями огромных небоскрёбов, те же грязные улицы, ведущие во все стороны на обоих берегах Москвы-реки. Мерзкий дождь, даже он был абсолютно настоящим. Тело пронзал холодный ветер, чьи порывы многократно усиливались, попадая в бесконечные устья зданий, раскинутых по бокам магистралей и проспектов. Вокруг не было ни единой живой души, никого, кто бы мог ответить Артуру на его вопросы. Как он сюда попал? Почему и, главное, как ему удалось выжить? Где все?

До слуха донёсся звонкий детский смех. Он был удивительно знаком и от этого пугал ещё больше, пробираясь до глубины души. Конечно же, это был его собственный смех. Он почувствовал, будто бы его взяли за руки. Оглядевшись, он увидел своих родителей. Именно их ладони удерживали его по обоим сторонам, ведя по солнечной улице, заполненной счастливыми людьми. Счастливы ли они были, на самом деле Артур не знал, но того чувства спокойствия и своего внутреннего счастья хватало на то, чтобы весь мир заблестел ярчайшими красками. Вместо серой пелены небо сверкало бездонной синевой, свойственной лишь короткому периоду летнего зноя. Ни малейшего ветерка, ни капли дождя не чувствовалось, наоборот, тепло окружило сердце, а за ним и весь мир.

Родители молча вели его навстречу чему-то прекрасному. В этом Артур не сомневался ни на мгновение. Папа и мама были точно такими же, какими он их запомнил. Неряшливые оправы очков свисали с носа его отца, а у мамы на шее, как всегда, был завязан её любимый сиреневый платок, прекрасно сочетающийся с платьем, которое она надевала по праздникам или когда они ходили к кому-нибудь в гости. Широченные проспекты были до отказа забиты гудящими и постоянно торопящимися по своим делам автомобилями. Справа от них виднелась детская площадка. Та самая, на которой Артур веселился и играл в почти забытом детстве, с друзьями, которые давно ушли из его памяти.