Гонка на двоих

Стен не было. И в то же время они были. Они то появлялись, то исчезали, причем момент, когда обстановка изменялась, не удавалось поймать, она представала как данность, и оставалось только отмечать в уме: ну вот, снова без стен… снова со стенами… а это какая-то решетка… Цвет не определялся: то ли черный, то ли белый, то ли золотисто-бежевый, словно светящийся изнутри. Иногда, когда стены в очередной раз прорезались, из них смотрели огромные выпуклые глаза с украшенными бородавками веками. Иногда вместо глаз вилял пушистый хвост, а порой хвост исчезал, и стена бесстыдно превращалась в мохнатую задницу.

В центре зала стоял алтарь, но, если долго изучать его, делалось понятно, что стоит он не посреди зала, а посреди длинного приземистого гроба. Сам алтарь представлял собой многоярусный торт, весь покрытый жирными кремовыми розами.

Кьярра потрясла головой и отвела глаза.

— А ведь Безумие еще спит, — проговорила она. — Если вот такое творится, когда оно спит, что же будет, когда мы его разбудим?

— Мне тоже не по себе, — фыркнул Магистр. — Но деваться некуда. У меня есть десяток батареек, на заклинание воскрешения должно хватить. Эй, Безумие, ты здесь? Может, не станешь заставлять тебя воскрешать? К чему маскарад, уже и так понятно, что ты живее всех живых!

На призыв никто не откликнулся. Только с потолка осыпалась пыль. Там, где она попала на пол, на нем появились выжженные пятна, как от кислоты.

— Все равно нужно заклинание, — вздохнула Кьярра. — Оставь батарейки, они нам пригодятся, когда Безумие потребует кормежки. Я сама оживлю.

Не дожидаясь ответа, она села на пол и начала произносить формулу вытягивания «серой мглы».

Заразы оказалось немного. Она послушно утекала за пределы стен, в каменный лабиринт, собиралась там облаком, которое Кьярра уже не видела. Концентрация на тексте заклинания не оставляла времени подумать, почему все сферы бытия были поражены «серой мглой», и все же она думала. Урывками, образами, догадками. Ненависть захватил мир? Убил стихии? В том числе Время? Тогда все бесполезно — и воскрешение, и попытки восстановить Радикс… Но если Ненависть захватил мир, почему он, как и все остальные, лежал в анабиозе и ждал, пока его вернут к жизни? Что-то здесь не клеилось. Но копаться в причинах было некогда. Подсознание шептало, что, если не разбираться сейчас, это обязательно выйдет боком в будущем, но Кьярра игнорировала предчувствия. Спасение приближалось. Оставалось чуть-чуть. К тому же Безумие могло подстегнуть память компьютера, Библиотекаря и прочих живых хранилищ информации, которые отказывались соображать без него.

Чары воскрешения потребовали совсем немного сил. Перед глазами даже не плясали черные точки, а голова не кружилась, хотя все равно пришлось опереться руками о пол. Поверхность потеплела в ответ, и Кьярра поняла, что это вода. Она отдернула ладони — те остались сухими. Магистр опустился рядом на корточки и придержал ее за плечи. А вокруг уже разминалось, расправляло невидимые конечности что-то живое.

— Я хочу… есть, — раздался из ниоткуда скрипучий голос. Он чем-то напоминал голос Ненависти, такой же нечеловеческий, будто для воспроизведения речи заколдовали старую несмазанную дверь или гудящий генератор. Само Безумие не появлялось.

— Покажись! — потребовала Кьярра.

Вместо ответа в воздухе начало ткаться черное облако. Оно стремительно наливалось цветом, делалось четче, осязаемее… а потом в верхней части проступил один-единственный красный человеческий глаз.

Кьярра ругнулась и услышала, как Магистр тоже выдыхает какую-то сайтаррскую брань. Посреди храма Безумия, над тортом-алтарем, среди виляющих хвостами стен, парил Ненависть.

— Не нравится? — разочарованно спросил тот же голос. — Ну ладно…

— Ваштамар, — пробормотала Кьярра, с запозданием поняв, что это не настоящий Ненависть, просто Безумие зачем-то приняло его облик. А облако снова начало меняться.

Мгновение — и оно стянулось, подобралось и уплотнилось, приобретая очертания человеческой фигуры. В следующую секунду Кьярра узнала себя. Безумие скопировало ее, в пыльных черных рабочих штанах и куртке из плотной ткани, в ботинках, с собранными в хвост волосами. Подождало немного, не удовлетворилось реакцией, хрюкнуло и снова стало меняться. Теперь оно превратилось в копию Магистра. Опять подождало реакции и осталось недовольно, еще раз хрюкнуло, подернулось туманом…

— Да превратись ты уже во что-то одно, — буркнула Кьярра. — Не знаю, в собаку там. Или в кота.

— Сами не могут выбрать одержимость, а я подстраиваться должен, — обиженно протянуло Безумие и стало… попугаем. Гигантская, выше человеческого роста, желто-зеленая птица с синим хохолком уставилась на гостей блестящими круглыми глазами.

— Выбрать одержимость? То есть ты превращаешься в то, чем одержим твой посетитель? Хм-м, — протянула Кьярра и покосилась на Магистра. — Оно пыталось превратиться в меня!