Гонка на двоих

— И в меня, — парировал тот. — Ну конечно, я был одержим тобой. А как иначе, когда под боком такой противник, тем более, инсданские маги сильнее? Когда этот противник всегда на шаг впереди, и ты постоянно чувствуешь себя идиотом, пытаешься понять секрет его успеха, но не получается, когда он из головы не выходит, снится тебе по ночам… А мои ассистенты говорили, что я зациклился на инсданцах.

Он сообщил все это убийственно спокойно, будто пересказывал сводку о погоде вековой давности. Кьярра не верила своим ушам. Даже Безумие с его храмом отошло на задний план. Все это время, пока сайтаррцы опережали ее по всем фронтам, пока она ломала голову, как догнать их, пока сходила с ума и выслушивала нападки Левиани…

— Ты серьезно? — севшим голосом спросила она. — Но ведь это ваш лагерь всегда был впереди!

— Он не мог быть впереди. Даже с батарейками мы способны только плестись у вас в хвосте.

— Действительно. А я чуть не рехнулась, пока пыталась тебя догнать. С чего бы?

Кьярра так и сидела на полу, глядя на пыльный рыжий камень, по которому периодически пробегали волны и рябь. У кого-то одного точно были галлюцинации. И она могла ручаться, что не у нее. Сайтаррцы, Косматый их раздери, обгоняли Инсдан! Такое не могло померещиться! Неужели и здесь замешаны козни того неизвестного существа, которое устроило аномалии перехода, звало на помощь из монумента, разбило оба лагеря под холмом?..

Или все же магия ни при чем? Просто Левиани оказался прав, и сайтаррское превосходство было лишь ее собственной навязчивой идеей? Миражом в виде грозовой тучи, нависшей над головой, фантомом, гротескной тенью на стене? И все клыки и когти этого монстра были лишь ловкими движениями пальцев кукловода… но кукловодом выступало ее собственное сознание. Потому что в любой гонке приходится соревноваться не с противником, а с его образом у себя в голове. Если противник будет иметь с образом хоть что-то общее, это уже большое достижение.

— Я хочу есть, — проскрипел попугай, возвращая Кьярру к действительности. — Ты не годишься, ты пустая. Я сегодня добрый. Если нельзя съесть его, — клюв нацелился на Магистра, — я ложусь спать.

Со стороны стихии это действительно было проявлением доброты.

Магистр поспешно сунул руку в карман, извлекая батарейки. Сжал одну в пальцах, беззвучно произнес какую-то формулу, и в сторону Безумия полился невидимый, но ощутимый поток энергии. Кьярре самой захотелось перехватить его, забрать силу себе, пополнить истраченный запас. Она сдержалась усилием воли.

— Что? Питаться вот этим? — заверещало Безумие. — Убери! Убери сейчас же! Консервированной гадостью только травиться! Вы мне надоели! Или я получаю живую энергию, или ложусь немедленно спать! Знаю, вам от меня что-то нужно, сюда просто так не приходят!

— Что-то ты слишком прагматичен для чокнутого, — проворчал Магистр, убрал батарейки и поднялся с пола. — Какая именно живая энергия тебе нужна?

— Твоя, — тут же каркнул попугай. — Вся твоя магия. До самого донышка. Иначе я ложусь спать!

Глава 39. До самого донышка

Магистр не ответил. Он молчал долго, и Кьярра, подняв голову, увидела, что он стоит, плотно сжав губы и глядя куда-то в сторону. Думает. Или, вернее, пытается смириться с уже принятым решением.

Сначала она даже не поняла, что в этом решении фатального. Ну да, Безумие отнимет магию. К вечеру все восстановится. Максимум к утру. Или…

— Что значит «до самого донышка»?

— В вашем языке таких слов нет? — нетерпеливо переспросила стихия. — Значит, целиком. Полностью. С корнем. Вместе со способностью творить магию. Корешок, он самый вкусный…

— Ваштамар, — выдохнула Кьярра. Такого не было даже в ее худших ожиданиях. Она попыталась представить, как поступила бы, если бы Безумие потребовало ее магию, и на миг испытала малодушное облегчение, что все сложилось иначе.

Но все равно условие было неприемлемым. Пока Магистр оставался соперником, она бы порадовалась такому избавлению, а теперь он превратился в помощника, и… Нет, нельзя лишиться такого помощника. Но что же делать?

— Тебе обязательно нужна именно моя энергия? — уточнил Магистр.

Иногда за серьезные преступления магов наказывали выжиганием силы. В Инсдане в тюрьмах нашелся бы не один, а десяток таких заключенных. В Сайтарре наверняка тоже. Но попугай замотал головой — только гребень задергался туда-сюда.

— Ничего не хочу. Твоя мне понравилась. И вообще я не дождусь. Я уже засыпа-аю, — клюв широко раскрылся, и Безумие картинно зевнуло. — Решай давай! Десять… девять…

— Хорошо, я согласен, — быстро сказал Магистр. И снова прикрыл глаза обреченно, и снова Кьярре почудилось, что он пытается смириться с чем-то… да, пожалуй, с чем-то посерьезнее лишения магии.

— Не… — начала она и умолкла. Что «не» — «не соглашайся»? Но они ведь для этого сюда пришли. Для этого заключили сделку. На следующий раз безумных поступков просто не оставалось. И если прямо сейчас не обуздать Ненависть, то совершать эти поступки стало бы некому.

Попугай рассмеялся негромко, понимающе и очень злорадно.