Гонка по кругу

Начальник погранпоста с татуировкой в виде двуглавого орла на виске без малейшего интереса взглянул на протянутые ему паспорта, вяло осмотрел путников и сказал:

– Вас ожидают.

– Нас? – удивился Фольгер. – Кто?

Пограничник не удостоил вопрос ответом, поманил ладонью путников и зашагал к станции. Троица последовала за ним.

Боровицкая была ослепительна. Яркий, непривычный после полутемных станций и мрачных туннелей свет давил. Зажмурившись, ожидая, пока глаза привыкнут, Фольгер тихо произнес:

– Никогда не понимал, к чему такие неуемные траты электроэнергии…

– Полис – светоч метрополитена, и теней здесь не должно быть совсем, – сказал появившийся словно из ниоткуда мужчина в балахонистом одеянии.

Это был один из тех троих, кто помог Феликсу, Кухулину и Леноре справиться с глаберами во время Игр. В лице его, худом и остроскулом, читалась легкая надменность, а цепкий острый взгляд серых глаз заставлял испытывать дискомфорт.

– Я – Спица, – представился мужчина, поправив кукри, висящий на офицерском ремне. – Иногда меня называют агентом Спицей, но это не совсем правильно.

Фольгеру вдруг пришла мысль, что Полис на самом деле не светоч, а вампир метрополитена, вурдалак, высасывающий электроэнергию из соседних станций. И нестерпимо яркое освещение здесь возможно только потому, что оно вообще отсутствует, например, на Павелецкой радиальной или Полянке. Для того чтобы одни купались в свете, другие должны тонуть во тьме. И делиться богатые с нищими не будут: ни электричеством, ни едой, ни знаниями, ни гуманизмом. Однако Феликс решил не озвучивать свою мысль.

– Мило, – сказал он, – у браминов, оказывается, тоже есть свой спецназ.

– Я не из спецназа, я самый обычный книжник, который служит Полису и своему господину. Возьмите, у нас слишком ярко, – Спица жестом отпустил начальника погранпоста, достал из кармана трое солнцезащитных очков и протянул их Феликсу и его спутникам.

– Сами-то почему не носите? – спросил Фольгер.

– Свет истины не слепит дваждырожденного, – с достоинством ответил брамин.

Криво усмехнувшись, Феликс надел очки. Немного поколебавшись, Ленора последовала его примеру. Кухулин отказался, вернув очки Спице.

– Мы ждали вас, – сказал брамин, с почтением посмотрев на Кухулина, – и знали, что рано или поздно Судьба приведет вас в Полис.

– Интересно, откуда такие сведения? – спросил Фольгер.

– Долго объяснять. Скажем так: Полис – это средоточие остатков великих знаний человечества, это единственный источник света в темном мире невежества, – ответил Спица, не глядя на Феликса. – И любой избранный так или иначе, осознанно или неосознанно стремится сюда. Была такая поговорка: все дороги ведут в Рим. Теперь же ее можно перефразировать: все туннели ведут в Полис.

– Вы считаете меня избранным… – Кухулин произнес это нейтральным тоном, и неясно было, спрашивает он или утверждает.

Брамин хитро улыбнулся:

– Следуйте за мной, и вам все станет понятно.

У Фольгера сложилось впечатление, что для Спицы он и Ленора – не живые люди, а лишь функции, дополнения, которые обеспечили Кухулину возможность попасть в Полис, и теперь надобность в них в общем-то отпала. Они сделали все для того, чтобы события шли по нужному сценарию, и сейчас отходят на второй план. Впрочем, очень скоро Феликс убедился, что ошибается.

Пройдя по переходам и лестницам, они оказались на станции Библиотека имени Ленина. Желто-мраморная, накрытая одним-единственным монолитным сводом, вытянутым в поражающую воображение длину, она мало чем уступала по освещенности Боровицкой. Однако людей тут было заметно меньше. Возможно, оттого, что станция находилась слишком близко к поверхности, и радиоактивный фон здесь несколько превышал допустимую норму. Но, судя по всему, местных жителей эта проблема мало волновала. Они отличались и от сытых, самодовольных ганзейцев, и от изможденных обитателей Павелецкой радиальной, и от агрессивно настроенных приверженцев дела расы и партии. Казалось, каждый гражданин Полиса знает свое место в жизни, и это придавало их лицам почти неуловимую уверенность, не свойственную большинству выживших. Впрочем, так оно и было. Вступая в одну из четырех каст, ты уже знал наперед свои права и обязанности: что должен делать, что – не должен и как вообще будет протекать твоя жизнь.

– Чувствуйте себя как дома, – сказал агент Спица, обращаясь к Леноре и Фольгеру, затем повернулся к Кухулину: – А вас, почтенный, ожидают. Прошу за мной.

– Я скоро вернусь, – Кухулин посмотрел сперва на Фольгера, затем на Ленору.

Девушка отвела взгляд.

– Ну что будем делать? – спросил Феликс у Леноры, когда Кухулин и Спица ушли.